Джеймс Джойс

Джойс - отец модернизма и заодно постмодернизма. Писать после него уже нельзя. Но и делать вид, что Джойса, к примеру, не было, и писать, как будто бы его не было, тоже нехорошо.

Так что же делать?

"Он топтался в самом хвосте своей команды, делая иногда короткие перебежки. Руки его посинели от холода. Он засунул их в боковые карманы своей серой подпоясанной куртки. Пояс — это такая штука над карманами. А вот в драке о тех, кто победил, говорят: за пояс заткнул..."

Наверное, надо быть самим собой. В этом причина успеха Джойса, как, впрочем, любого гения.

Начнем, пожалуй, вот с чего. С имени, без которого говорить о Джойсе, просто непристойно: Сергей Хоружий.

Сергей Сергеевич Хоружий - известный физик-теоретик, философ, богослов и переводчик произведений Джеймса Джойса, редактор изданий Флоренского, Сергия Булгакова, Льва Карсавина.

Это он во всем и виновен. Виновен в том, что с 1994 года "Улисс" заговорил на русском Именно в этом году вышел трехтомник Джойса в в переводе Хингиса и Хоружего. Предшествовало этому изданию удивительное предисловие Сергея Сергеевича ""Улисс" в русском зеркале":

"И все-таки русское собрание сочинений Джойса выходит в свет. Что ж? Коли так, надобно это делать по полной форме, с глазетом, комментарием и кистями..."

Неясно при этом, что это - радость или поминки?

Но так или иначе, именно Хоружий и заразил русскую литературу Джойсом, своего рода литературным ковидом 19. Поскольку все принялись писать под Джойса. Точно также, как сразу же после смерти Бродского в январе 1996 года вся российская поэзия заговорила его голосом. И продолжает говорить и по сей день. В этом легко убедиться, открыв любой толстый литературный журнал на любой странице.

Издание Хоружего не было первым. Джойса на русском языке издавали и в СССР. У меня и по сей день на книжной полке пылится издание 1974 года салатового цвета: Джойс Д. Портрет художника в юности. Роман / Пер. с англ. М. П. Богословской-Бобровой; комментарии Е. Ю. Гениевой // Иностранная литература.

Так что же - Джойс?

Юный Джойс очень набожен был,

Он прислуживать в церкви любил.

Он во всех бардаках

Пел псалмы как монах

И со шлюхами в рай восходил...

В этой строфе, которую приводит Хоружий в своем легендарном предисловии, по сути творческое кредо писателя, которого в свое время Ирландия люто ненавидела, а теперь его точно также обожает.

А "Улисс" стал путеводителем Дублина.

Что же делать теперь, после Джойса? После его "Улисса"?

"Солнце клонилось к западу, и последние лучи, увы, столь быстротечного дня нежно медлили на прощанье, лаская гладь моря и песчаного пляжа, и гордый выступ старого Хоута, верно и вечно стерегущего воды залива, и скалы вдоль берега Сэндимаунта, затянутые морской тиной, и, наконец, что всего важней, скромную церковку, откуда в вечерней тишине плыли звуки молитв, обращенных к той, которая чистым своим сиянием как вечный маяк светит людским сердцам, носимым по житейскому морю, – к Марии, Звезде Морей".

А - ничего!

Писать так, как будто он существует и поныне. Как будто Джойс наш современник и даже соотечественник. Хоружий обучил его русской грамоте. И ежели к нему обратится какой-нибудь графоман, то он ответит ему в свойственной ему, саркастической манере. Приблизительно так, как это произошло, когда в 1932 году к нему из Советского союза обратились с вопросом, насколько значимым событием для него стала октябрьская революция 1917 года. Письмо из "Международного союза революционных писателей" было подписано: Романова.

Джойс ответил через своего секретаря:

"Милостивые государи, мистер Джойс просит меня поблагодарить вас за оказанную ему честь, вследствие которой он узнал с интересом, что в России в октябре 1917 г. случилась революция. Из сведений, покуда им собранных, ему трудно оценить важность события, и он хотел бы только отметить, что, если судить по подписи вашего секретаря, изменения, видимо, не столь велики..."

Современная российская литература не переварила "Блумсдэй". Она, как была отрыжкой соц.реализма, так ею и осталась, несмотря на то, что во весь опор, задрав штаны, берется подражать Джойсу:

"Отец Арнолл знает больше, чем Дэнти, потому что он священник, но папа и дядя Чарльз оба говорили, что Дэнти умная и начитанная женщина. А иногда Дэнти делала такой звук после обеда и подносила руку ко рту: это была отрыжка..."

Джеймс Джойс родился 2 февраля 1882 года.