Москва настолько театрализована, что порой спектакли разыгрываются на рынке, автобусной остановке, в парке, на улице и дома. Вся Москва – театр, а люди в ней актеры. Казалось бы, слегка скучающую от такого обилия театральную публику мало чем можно удивить. Но есть в Москве небольшие театры, незаметные глазу и вниманию СМИ, но в то же время своим «лица необщим выражением» формирующим среду вокруг себя. Один из таких театров – русский духовный театр «Глас», что на Большой Татарской.

            Накануне юбилея мы побеседовали с директором театра «Глас», заслуженной артисткой РФ Татьяной Белевич.

            Татьяна Георгиевна, Вы в свое время окончили Высшее театральное училище Щепкина (или на театральном жаргоне «Щепку») – училище славное именами русской театральной школы. Кто Ваши учителя?

            – Я училась на курсе, которым руководил Григорий Николаевич Дмитриев, он же преподавал мастерство актёра. Вторым педагогом по мастерству был Дмитрий Георгиевич Кознов. Оба мастера – последовательные сторонники системы Станиславского, её глашатаи и практики. Вскоре, для нас, студентов, главным учебником стала книга К.С. Станиславского «Работа актёра над собой».

            Григорий Николаевич окончил режиссерский факультет ГИТИСА и в начале сороковых был взят тогдашним главным режиссером Малого театра, народным артистом СССР К.А. Зубовым в свою команду. Так он стал педагогом по мастерству на курсе Зубова в Щепкинском училище и в пору моей учёбы уже считался опытным, старейшим мастером.

            Григорий Николаевич был скуп на рассказы о себе и мы, его ученики, узнавали о нём всё по крупицам. В жизни он производил впечатление педантичного, несколько сухого человека. Он мне напоминал английского лорда: всегда с прямой спиной, изящными манерами, неторопливой, чёткой речью. В этом не было безразличия или неуважения к собеседнику, было просто очень хорошее воспитание. Вот где он мог его получить, ведь он из простой рабочей семьи ивановских ткачей? Думаю, только в театре.

            Такая форма контрастировала с его внутренним содержанием – оно было глубоким, полным знаний и любви к жизни. Он боготворил актёрскую профессию. Я навсегда запомнила его слова о том, что «настоящий актёр может (должен) играть любые роли, потому что в нём, как в человеке, заложено свыше всё: и доброта, и злость, и грубость, и нежность, и верность, и все остальные качества».

            Он вырастил не один десяток прекрасных актёров, среди которых такие большие имена, как Павел Луспекаев, Светлана Немоляева, Эдуард Марцевич, Эльза Леждей, Станислав Любшин, Александр Домогаров и многие другие.

            Дмитрий Георгиевич Кознов был совсем другой по характеру – очень живой, озорной, любитель пошутить, большой фантазёр. Он закончил Щепкинское, учился как раз у Григория Николаевича, с ним потом и стал работать в паре, выпуская дальше уже своих студентов.

            Дмитрий Георгиевич также закончил режиссерский факультет ГИТИСА и, начиная с шестидесятых годов, одновременно с преподавательской деятельностью в Щепкинском училище, много сил отдавал режиссуре на «ЦТ Останкино», где создал десятки новых программ тогдашнего телевидения. Эта его новаторская деятельность на стремительно входящем в жизнь ТВ, оттеняла, укрупняла его педагогический вес на ниве традиционного сценического искусства. Не говоря уже о том, что все мы, студенты, мечтали быть замеченными и приглашенными Козновым в одну из своих телепрограмм.

            Довольно продолжительное время Вы были актрисой, а потом решили создать свой театр. Почему?

            – Скорее, довольно непродолжительное время, если не считать работу в Москонцерте, я была только актрисой, не больше двух сезонов: один в Новомосковском драматическом театре, другой – в Московском областном ТЮЗЕ. Актёрство мне нравилось, работала над ролями всегда с большой любовью и самоотдачей. Считаю, что были на начальном актёрском пути и первые успехи, отмеченные критикой – роль Машеньки в «На всякого мудреца довольно простоты» А. Островского, роль Нины в «Старшем сыне» А. Вампилова, роль тёти Полли в «Приключениях Гекльберри Финна» М. Твена.

            Но это не значит, что дальше я перестала быть актрисой. Продолжаю оставаться ею уже в театре «ГЛАС».

            А создать свой театр мы решили, потому что в стране после долгого молчания готовилось празднование 1000-летия Крещения Руси. Мы с Никитой Астаховым были членами Общины по Восстановлению Храма Христа Спасителя, и это могло бы стать нашим вкладом в общее дело. И это была не личная прихоть – создать свой театр, а желание поучаствовать в избавлении нашего общества от гнёта секуляризма и возвращения страны на православную стезю. Празднование 1000-летия Крещения Руси, какой-то всеобщий подъем духа в стране, способствовали этому желанию. И мы создали к празднику Пасхи в 1989 г. свой первый спектакль «Светлое Воскресение», в котором впервые со сцены зазвучали тексты Евангелия и который мы показали в Храме Покрова Святой Богородицы в Филях – тогда это был филиал музея им. Андрея Рублева. Мы боялись, что никто не придёт, но был аншлаг. И был шок зрителей от смелого нашего поступка.

            Почетное место в Вашем театре занимает портрет Юрия Мефодьевича Соломина, я знаю, что Юрий Мефодьевич помог Вам в создании театра. Расскажите, пожалуйста, об этом?

            – Когда мы с Никитой Астаховым открыли в 1989 году театр «ГЛАС», сразу встал вопрос финансирования нового театра, и мы стали пытаться получить государственный статус, потому что содержать театр самим было просто невозможно. Но все наши попытки разбивались о неуклонный отказ тогдашнего руководителя Департамента культуры города Москвы Игоря Борисовича Бугаева. Тогда было время массового появления новых театров в Москве и Бугаев на все просьбы отвечал, что «его бюджет – не резиновый».

            Помог случай: у нас оказались хорошие знакомые в аппарате министра культуры России Ю.М. Соломина, которые организовали нам встречу с Юрием Мефодьевичем. А надо сказать, что Соломин четыре года был педагогом по мастерству актёра в Щепкинском училище на курсе В.И. Коршунова, где учился Никита Астахов. И вот, спустя годы, встретились ученик и учитель. Юрий Мефодьевич внимательно выслушал нас, и его рука сразу же потянулась к телефону. Он сказал Бугаеву, что вопрос требует положительного решения, и уже через несколько дней мы были вызваны в Департамент культуры для окончательного решения вопроса. Так Юрий Мефодьевич Соломин стал Ангелом театра, способствовавшим его государственному статусу и помогавшим в дальнейшем.

            Театр «Глас» православный театр или православие театра – фундамент, на котором зиждется здание, культурная работа, постановки?

            – Если поменять местами порядок вашего вопроса, то это и будет ответом.

            Поясню. Всё, что относится к формированию фундамента духовного театра, не могло не опираться, конечно же, на православную религию, которая и есть сама духовность, есть истинное направление христианства.

            «Дух есть слава христиан, где нет духа, там нет православия» Ив. Бряченинов.

            А этому надо учиться, чтобы учить других.

            Под Православием в театре надо понимать свою духовную практику (театр – не церковь), чем и занимается наш театр, выстраивая свою программу развития – формирование и воспитание труппы, отбор, создание и формирование репертуара, массу других позиций.

            Сейчас такое время, когда возникает вопрос о возрождении православного актёра, каким он был в старину. И все предпосылки для этого есть: политика государства, врата церкви открыты — пожалуйста, душа, работай, сердце, работай! И дальше следующий шаг – возвращение к традициям русского православного театра и соединение их с современностью. И тогда уже можно говорить о создании православного театра, чем собственно мы и занимаемся на поприще православного искусства, т.к. хотим быть сценической его частью.

            И все же Вы – актриса. Как удается совмещать в себе режиссера и актрису, не мешает одно другому?

            – Это не занудная работа и не просто список профессий (можно ещё сюда добавить – драматурга и директора театра) – это просто образ жизни такой. Потому что, если ты становишься на путь миссионерства, то всё, что можешь, как не высоко звучит, кладёшь на этот алтарь. По крайней мере, стараешься класть! И в этом одно другому не мешает, наоборот, одно поддерживает, развивает другое. А когда одно вытекает из другого – это всегда интересно и полезно!

            Расскажите, пожалуйста, о Вашем супруге, соавторе пьес, помощнике Никите Астахове. Если во главе дела, театрального дела и дома, такая сильная женщина, как Вы, как себя чувствует в этом союзе супруг, актер, автор?

            – Об этом лучше спросить его самого. Но могу сказать одно: Никита Сергеевич Астахов – очень сильная, творчески необычайно одарённая и сверхнеординарная личность. К тому же – необычайно трудолюбивая. Он может репетировать и ставить дни и ночи, скажу откровенно, чем заставляет иногда очень о нём беспокоиться. За годы формирования «ГЛАСа» Никита Астахов вырос из режиссёра и стал теоретиком православного театра, его строителем, не забывая при этом и о собственном актёрском опыте, за который отнесён российской критикой в одном из обзоров российского театра, к разряду артистов, именуемых достоянием Отечества.

            А две силы на духовном уровне не отталкиваются друг от друга, а напротив – притягиваются.

            В репертуаре театра много классики, но есть и спектакли современных авторов. Как происходит отбор пьес современных авторов?

            – Современных авторов, пишущих для театра, в данном случае духовного, чрезвычайно мало. Пожалуй, я могла бы назвать лишь одного, он у нас есть в репертуаре – Владимира Крупина, с пьесой «Люби меня, как я тебя».

            А принцип отбора пьес, что классических, что современных, един. Это должно быть интересно, и не только сюжетом и наличием хороших ролей, но и возможностями для духовного решения всего спектакля (мизансцены, сценография, другие компоненты) за счёт внутреннего содержания текста.

            Ваш с Никитой Астаховым спектакль «Курсунская легенда» на актуальную тему: крещение Руси, крещение князя Владимира в Корсуне (ныне Севастополь). Не влияет ли отдающая жаром тема на творческий процесс, ведь прямая в искусстве не самый ближний путь, путь к сердцу и разуму зрителя лежит через аллегорию, сказку?

            – Православное сценическое искусство ещё находится на таком этапе своего становления, когда его устремления носят во многом просветительский и воспитательный характер.

            Чего греха таить: многое ли знает сегодняшний зритель (да, порой, и некий артист) из истории (особенно древней) своей великой страны. В содержании, в подробностях, в языковых особенностях (у нас ведь некоторые спектакли идут на старославянском языке), в аллегориях, кстати?

            Юбилей – повод подводить итоги или строить планы на будущее? Расскажите о своих планах?

            – У нас есть спектакли, основанные на житиях святых. Это – некий новый, особенный жанр. Например, об Александре Невском и о княгине Ольге, и о Елизавете Федоровне Романовой. Во всех работах я участвовала, как драматург и режиссёр, в последних двух ещё и как актриса..

            Хочется продолжить эту линию и создать произведение о святой Евдокии Московской, в монашестве Евфросинии. Она – жена великого князя Дмитрия Донского, соединившая подвиг гражданского служения своему народу с монашеским.

            А Никита Сергеевич продолжает работу над «Гамлетом».

           Интервью записал Игорь Михайлов