Режет сознание Реквием, режет, не сообразуясь с желанием быть счастливым, с правом каждого, казалось бы, самим бытием запрограммированным — на счастье.

            Обыденное.

            Простое — быть вместе с любимыми.

            …сложно определить жанр книги «Через бездну» — сложно определить, и, нагруженная тем опытом, который лучше не переживать никому, словно вопиет она, книга, к душам: словно и опыт этот выплёскивается в реальность для того, чтобы люди были добрее друг к другу, ибо жизнь столь хрупка — случайно повернёшься, и нет её…

            Книга-реквием, повествование боли, связанное с утратой младшей дочери Дарьи.

            Младшей дочери писателя: и обжигающая нежность загорается в первой фразе-обращении:

            Дочечка! Я знаю, что ты никогда не прочтёшь и даже не увидишь эти строки.

            Зыбкая надежда на продолжение бытия, пусть в запредельном его эквиваленте, опрокидывается в жёсткое понимание отсутствие любимой и необходимой в этой данности, где… нужно писать.

            Нужно продолжать жить.

            Георгий Пряхин — сильный журналист и писатель, сильный человек, одолевающий глыбу горя, в том числе так — используя инструментарий, который предлагает литература.

            Сильный писатель.

            Известный.

            …становящийся бесконечно слабым через отчаянное признание: «Я, дочечка, тоже потерял жизнь. Потому что то, как живу я сейчас, ею уже не назвать, разве что с большой натяжкой».

            …мы не знаем, что такое жизнь, будучи привычно укоренены в ней, считая порой, поддавшись неведомому нраву иллюзии, что она бесконечна: так и будет развиваться по привычным… якобы законам.

            А — нет.

            …и срываются пламенные строки с пера, и строится проза Пряхина, звучащая поминальной поэзией, где волокна эмоций соплетаются в тугой орнамент, где правда — жуткая правда отсутствия дочери — должна быть оттиснута на задний план, загнана в тёмный угол.

            Не оттеснишь.

            Отец пишет на градусе такой искренности, которая обжигает.

            Для чего дано горе?

            Что должно изменить, работая в нас?

            …писатель развернёт повествование о жизни: с массою тёплых подробностей, выстраивающихся в своеобразный реестр пребывания здесь, на земле; в отчёт — словно отправляемый в потусторонние пределы.

            Отец-писатель восстанавливает жизнь дочери, словно заговаривая действительность, будто возвращая её — такой, в которой было всё хорошо, пусть у маленькой дочери почему-то не было подруг, пусть разворачивалось, как разворачивалось…

            Сны, которые надо расшифровать…

            А вдруг?..

            …вдруг дочечка таким образом, через вибрирующее вещество их, снов, передаёт нечто — оттуда, где она сейчас…

            Ведь не может, не может, не должен человек исчезать бесследно; ведь энергия не пропадает в никуда…

            И отец вглядывается в сны, стремясь найти неведомый код.

            …и дочь приходит!

            Даже не ночью — днём…

            …и снежок, запущенный мальчишкой, попадает в малышку, и… всё путается, казалось бы, но нет — стиль повествования чёток.

            Он чёток, нежен и поэтичен; он донесёт до читателей боль горя, чтобы почувствовали и другие, чтобы — пусть через горе — ощутили мы связанность, слитность всех-всех…

            Литература, и — больше литературы: книга Пряхина.

            Поэзия, расширяющая каналы прозы.

            Тяжело читать.

            И — читать необходимо.