* * *

Весна ворвалась в город мой

Красивой, юной, озорной.

Растаял снег,

Начат разбег,

У родника хрустальный смех.

Золотые волосы как солнце,

Распускала девушка — весна

Распахнула настежь все оконца,

Чтобы пробудить весь город ото сна.

У тебя глаза — как синее небо,

Объятия — чистый простор.

Руки твои свободы не ведали

Той, что не знала до сих пор.

С весной поднятая из пепла

Душа восстала из руин.

И зашумят колосья хлеба

Голосом из объятой тишины,

Той молчаливой строгой, леденящей.

До встречи с весною настоящей

Он талой водицей

Умоет улиц лица —

Ужели мне всё снится?

Весна пришла, сестрица!

Вставай, попей водицы,

И потянись, и улыбнись,

И до неба дотянись рукой.

Ладонями взбивая облака,

Течёт хрустальная река —

Всё сон, всё он наверняка.

Шутил, смеялся гулким эхом

И щекотал мне пятки мехом

Лисьим, заячьим хвостом

Притаился под кустом.

Щекотнул, играя пятки

и умчался без оглядки.

Сон пушистый, мягкий, сладкий

Был на ощупь гладкий-гладкий.

Замурлыкал, замяукал,

Как ребёнка убаюкал.

Мамины руки

На маминых руках следы прожитых дней

И отпечаток лет минувших,

И столько в них тепла мама сберегла,

Детства колыбель коснувшись.

Столько в них тревог,

Судьбы суров урок —

Несли в себе все тяготы разлуки.

Лишь тепло твоё

С детства сберегло

Мамы ласковые руки.

* * *

Нет голоса, но я пою душой.

Вдохнула свежестью весна.

Всё хорошо, друзья, всё хорошо.

Я искренне люблю Вас,

пред Вами я честна.

Весенний ветерок, тёплый вечерок,

настанет утро, и прозвенит звонок,

урок судьбы — он строг, но мудрым станет в срок,

седой, как пепел, и очень одинок.

Я — зритель. Я — поэт, художник,

расписываю красками стены

шагаю очень осторожно

через черту, прочерченную мелом.

* * *

Ночь — шаль вся в звёздной пыли,

Сон как в детстве — в сказке, были,

Плюшевый мишка игрушкой любимой

Сладко уснёт с малышом в колыбели.

Голосом мамы песенку пели,

Снежная вьюга стелилась постелью,

Ласково мягкой лапою ели

Тихо качали дитя в колыбели.

* * *

Я одолжу у моря шелест волн,

чтобы идти с тобой наперегон

и шум дождя услышать за окном,

едва настанет ночь в городе моём.

Зонта ты не возьмёшь

и молча улыбнёшься,

когда ты за руку возьмёшь,

по берегу со мной пройдёшься.

Луна — как сочный апельсин,

и звёзд сияние на небе,

как сон, который не гасим, —

приснился нам сегодня в цвете.

* * *

Осенняя грусть… дождём по стеклу

Плачет душа, тоска по теплу —

могу промолчать,

но сказать я хочу:

отпусти… навсегда улечу,

словам есть цена…

а зрителю — сцена:

тень здесь была,

нащупала стену,

ищу я черты —

затерялся их след.

Перешагнула бы их —

черты здесь и нет…

* * *

Я люблю Москву в вечерний час

пешком обошла бы всю столицу

Сияние звёзд с небес как глаз

гордой строптивой девицы

Люблю и темноту ночей

шали из звёздного неба

чернь волос и чернь очей

и вкус бородинского хлеба

От слов становилось горячее

И шепот волн Москвы-реки

Тобой лишь знаю увлечение

Игра протянутой руки

Фонарь зажгла вдоль улиц спящих

в туман ушла, растаяв поутру

прошлась как тень листвой шумящей

ветерком играясь по двору

упала в пепел истлeлых листьев

Грусти забытая быль

не ищи в осколках истин

От них осталась только пыль

я иду по улицам молча

думаю, мыслю, мечтаю

Тёмною долгою ночью

юность свою вспоминаю

Перешла мне дорогу… девица

с чёрною дымкой волос

ты моей болью стала столица

ты растрогала душу до слёз

Ты как туча — рваная серая

ты гроза — умывала дождями

ты сестра — обнимала руками

ты глаза — видишь какая я смелая

А понять тебя — не сумела я

* * *

Из двух миров

Извилины железных полос

Электропоездов.

Едва услышу гулкий голос,

Умрёт под рельсовой сталью

Тоска, как медная нить проводов,

Упадёт и опять нарастает,

Из железа

Гудящих нараспев поездов.

* * *

Я не прислонялась лбом к стеклу,

А оставляла отпечаток пальцев.

У перекрёстка, на углу —

Фонарный луч с луной сливался в танце.

* * *

Души моей тихое бунтарство

И шторм, и штиль — от боли лекарство

И шум и тишина — отголоском эха

Обернётся в стон и перекаты смеха

* * *

Я не преклоняла головы перед тобой,

алтарь литературный,

в век двадцать первый.

От того ль строкою нервной,

Пером поставив вместо многоточия — запятую.