* * *

Нет мира под оливами,

А также нет под сливами,

Под яблонями, вишнями,

И даже баобабами.

Нельзя тут быть счастливыми,

А можно лишь сопливыми

И совершенно лишними,

И абсолютно слабыми.

2007

* * *

В коричневом небе бушует снег

Уже двадцать первый век,

И всё, как обычно, идёт вразнос,

Но только не надо слёз.

Нам, стоикам, стоит купить кровать

(На стоимость наплевать).

А как же иначе — чтоб видеть сны,

И простыни нам нужны,

И наволочки, и прочий вздор,

Ведь мы же не дети гор.

Зато умеем сбежать из времён,

Где жалок тот, кто умён,

Зато умеем плодить миры,

Где всяк из нас — царь горы.

Но после проснёмся — свистит метель

И холодна постель,

На улице кризис, в мозгу дыра,

На завтрак у нас — вчера.

2008

* * *

Мой друг бронхит, мой друг осенний,

Ты всё же помнишь обо мне,

Ты, как Тарковский (не Арсений!),

Умеешь выявить в весне

Дерьмо собачье, доски, лужи,

А в лете — пыль и комаров,

А в осени — дыханье стужи.

…И лишь зимою я здоров.

2009

* * *

Сэр Генри светится в темноте.

Его манеры уже не те.

Ну да, он всё так же лорд —

Но много ль видели мы таких —

Сармат иль гунн, или, скажем, скиф —

Небритых синюшных морд?

В конце аллеи, ты помнишь, дверь —

Когда-то там хулиганил зверь,

Тренировалось зло.

Но столько минуло, знаешь, лет,

Что даже Шерлок не взял бы след —

Всё вереском заросло.

Сэр Генри низко, должно быть, пал,

Таких уже не зовут на бал,

Таких гоняют крестом,

Хотя ни рогов, ни даже клыков,

Ни белых саванов, ни оков…

Да мы вообще не о том.

Похоже, зря он встал из болот —

Всё та же местность, да век не тот

И сэра никто не ждёт.

Такой расклад: светись — не светись,

А гады-правнуки скажут: «Брысь!»

А может, и так сойдёт

В глубины своих болот.

2010

* * *

Множество содеянных мною грехов

По идее должно быть счётным

И более того — конечным,

Ведь конечна земная жизнь,

И даже если ежесекундно

Грешить, то секунд будет просто много,

Не стоит всуе

Вспоминать опрокинутую восьмёрку.

Но если всё же не по идее

Смотреть, а просто по жизни,

То со временем понимаешь:

Мощность моих грехов — это континуум.

Доказательство элементарно:

Берём два любых греха, это концы отрезка.

Берём его середину и внимательно смотрим.

Есть там грех? Несомненно.

И это я его сделал.

Противоречие с конечностью жизни

Снимается очень просто.

Снимается Тем,

Кому всё возможно.

2011

* * *

Покаяться, покаяться,

Пока ещё не в ад!

Да что ж тебе икается

На двести киловатт?

Пускай гремят костяшками

Скелеты по шкафам —

Ты ж не особо тяжкими

Проходишь по графам.

И там таких икающих,

Конечно, сто пятьсот!

Но сменится «пока ещё»

На «Здравствуй, Новый год!».

Не возразишь ни слова и

Уставишься туда,

Где, розово-лиловая,

Зашла твоя звезда.

2013

* * *

Февраль. Положенная слякоть.

Природу без толку лечить,

Но подаянье в три рубля хоть

Способно что-то облегчить —

Карман ли, душу ли — неважно.

Пусть льётся по щекам вода,

А я пойду — пускай не ваш, но

Зато, пожалуй, навсегда.

Я утеку Москвой-рекою

Сперва в Оку, а дальше в Нил.

Как вам понравится такое

Круговращение чернил?

Ложатся мокрые монеты

Вам в целлофановый пакет,

И у меня другой планеты

В запасе, к сожаленью, нет.

2015

* * *

Ветром седым гоним,

кружится первый снег,

Падает в серый мир —

тот, что лежит во зле.

Не посещая Мекк,

не прочитав Сенек,

Можно легко понять

главное на земле.

Главное — это он.

Сух он и бел как соль.

(Сахар не предлагать:

мы же не в детском сне.)

Снег обещает хмель,

снег обещает боль,

Истину тоже, но

всё-таки не в вине.

Ох уж моя вина!

Глянь, как течёт она

Трубами в серый мир,

там превращаясь в снег!

Душу затёр до дыр

и потому видна

Жизни моей спина.

…Это, считай, намёк.

2016

* * *

Свой слух немного напряги:

Её железные шаги

Звучат как метроном.

Уж лучше, знаешь ли, враги,

А ей не скормишь пироги,

Она всё об одном

Жужжит, зудит, сипит, скрипит,

Зачитывает свод обид,

Зовёт уплыть туда,

Где над глазницей мутных вод

Дырой чернеет небосвод,

И в нём шипит звезда.

Быть может, имя ей — Полынь,

Не знаю. Но внушаю: «Схлынь,

Пока что я не твой!»

А равнодушный метроном

Меж явью щёлкая и сном,

Завис над головой.

Но не хочу я ни бежать,

Ни на скобу нещадно жать.

Я просто встречусь с ней.

А там уж, знаешь, кто кого,

И вся надежда на Него:

Он всё-таки сильней.

2017

* * *

Твои глаза напоминают пушку —

Когда ты говоришь об Украине,

То кажется, что залп уже вот-вот

Ударит по ушам, и вскрикнет кактус

Подстреленный. О, если б Джеральд Даррелл

Тебе был близок! Или Сетон-Томпсон,

Да хоть Бианки! Словом, если б звери

Тебя бы волновали больше, чем

Политики дурная мелодрама,

Спектакль, в котором Путин, Порошенко

И Трамп свои отыгрывают роли,

И на стене развешанные ружья

Готовы разнести в осколки мир.

Тогда погаснет голубая лампа,

Которая для всех для нас планета,

Для злых и добрых, маленьких и лысых,

Поэтов, кулинаров, чудаков.

Ты что, не знаешь завершенья пьесы?

Не различаешь имя драматурга?

Ты хочешь заслужить в его подвалах

Из глыбы льда могильную медаль?

Но ты не отвечаешь. Украина

В твоём мозгу как ядовитый гриб,

И нет в нём больше места для котёнка.

2018

* * *

А вот подснежник — тонкий, белый.

Его соцветия — пробелы

В строках апрельской черноты.

Ещё не начал он движенья,

Но я в своём воображенье

Давно с ним перешёл на «ты».

Он скрыт в земле — но вот же, вот он!

Я прозреваю каждый атом

Его бессильной белизны.

…Потом он вырастет, завянет.

Никто рыдать о нём не станет

И на поминках есть блины.

А для меня он тот же самый,

Звон возносящий в небеса, но

Уже вне времени. Он жив,

Не расставаясь, не кончаясь —

И я к той жизни подключаюсь,

Стихи о нём сейчас сложив.

2019

* * *

Давно облетела с деревьев листва,

Немногие верные ждут Рождества,

А прочие — Нового Года,

И верят, что будет он новый, другой,

Что в нём колокольчик звенит над дугой

И враг человечьего рода

Не съест с колбасой бутерброда.

Но эти мечты — как болота огни,

В слепую трясину заводят они,

Где нет ни любви, ни надежды,

Ни веры, а только пузатый буфет,

В котором хранятся коробки конфет

И выбрать позволено между

Предметами верхней одежды.

А те, кому всё же нужней Рождество,

Не знают порой, чем наполнить его.

Не песней же под балалайку!

Они соблюдают свой давний обет:

Скоромных котлет не едят на обед

И ставят за это по лайку

Друг другу, как в сказке про зайку.

…Нам Промысла Божьего знать не дано,

Но кто-то же ночью стучится в окно —

Не Дед же Мороз, в самом деле!

Наш пост — путешествие. Только куда?

Не в душу свою ли, где светит звезда?

Но светит она еле-еле,

А мы бы как солнце хотели…

Теперь послесловие. В лютую ночь

Мы всё-таки можем Младенцу помочь

И мыслью, и словом, и делом.

Идея-то, в сущности, очень проста:

Единственный смысл затяжного поста,

Чтоб сделать чернильное белым

В себе (но не вымазать мелом!).

2020

* * *

Гоголь едет в Диканьку в дубовом гробу.

Поцелуй колдуна пламенеет на лбу:

Дотянулся, проклятый, свершил свою месть,

В час урочный с портрета сойдя.

Гоголь знает, что есть и другие. Они

Долго ждали, пока истекут его дни.

Несть числа им и даже названия несть,

Точно каплям ночного дождя.

Гоголь едет в Диканьку, а там его ждут

Хлестаков с Городничим, Солоха и Брут.

Да, и ты, друг Хома! Тоже скалишь клыки —

Велики отросли с той поры…

Там и Павел Иваныч засел под кустом

(Не дописан второй, исцеляющий том!),

Вылезают русалки из лунной реки —

Всё по правилам древней игры.

Гоголь едет в Диканьку. Его не спасут

Ни Тарас, ни Остап (им грозит тот же суд),

Ни бедняга Поприщев, ни Янкель, ни Нос —

Всё мираж, всё туман, всё обман!

Гоголь в белой манишке лежит на боку,

Умножая открывшийся мир на тоску,

И решает в уме самый главный вопрос:

Как бы всех их засунуть в роман?

Возле Киева Гоголь из гроба встаёт,

Рвёт верёвки из алефов, ятей и йот,

Потому что услышал: «Иди — и пиши!»

С просветлевших на миг облаков.

Мимо шляхов, шинков, синагог и церквей,

Мимо наций и партий, идей и кровей

Он идёт по просторам спасённой души,

Избежав и когтей, и клыков.

…Ну а гроб — чтоб не злить дураков.

2021

* * *

Мы в аквариуме нашем

Улыбаемся и машем

Тем, снаружи, за стеклом.

Кто мы? Золотые рыбки.

Где мы? Тут, внутри ошибки.

Мы не справились со злом,

Поделом нам, поделом!

Мы — не бегемот в болоте,

Мы — болото в бегемоте.

Под случайным фонарём

Притворяемся, что ищем

Высший смысл, и духом нищим

Профессионально врём

(Плохо в голове с царём).

Мы всегда на чемоданах,

Не хватает только данных

Рассчитать: валить — пора?

Ведь не шахматы, а карты

Нам даны от школьной парты

До последнего одра,

И не клеится игра.

Не сотрёт ли ластик Божий

Нас (и тех, снаружи, тоже)?

Непохоже. И в снегу

Наши улицы и лица.

На кого нам надо злиться?

Кто пред рыбками в долгу?

Я б сказал, но не могу.

2022