Человеком управляет только расчёт выгоды. То, что называют возвышенными чувствами, идеальными стремлениями, — всё это в общем ходе жизни совершенно ничтожно перед стремлением каждого к своей пользе, и в корне само состоит из того же стремления к пользе.

Николай Чернышевский. «Что делать?»

Леонид Подольский написал очень честную и грустную книгу. Её можно назвать энциклопедией риэлтора, а можно — энциклопедией нынешней жизни, где всё продаётся и покупается, где нет друзей, а только партнёры, клиенты и конкуренты, которых можно (и даже нужно) обмануть и подставить, где каждый — только сам за себя. В этом объёмном и подробном повествовании (что может считаться как достоинством, так и недостатком) приоткрыта дверь в мир дикого бизнеса середины 1990-х и начала 2000-х годов, вернее, той его части, которая занималась риэлтерством, расселением огромного количества «коммуналок» в центре столицы, получая на этом невероятно большую прибыль. Это было время между ушедшим в небытие социализмом и так и не освоившимся капитализмом, главный эпитет к которому остался с тех лет неизменным — нецивилизованный.

Сияющая даль социализма исчезла за холмами небылиц. Мы дышим спёртым воздухом цинизма, и удивленье сходит с наших лиц. Кто был никем… А впрочем, был иль не был — душа молчит, как смятая ботва. То хлеба не хватает ей, то неба… И, словно выстрелы,— слова, слова…

Цинизмом пропитан воздух всех романных событий. На его страницах — череда риэлторских эпизодов, и все они связаны с необходимостью решать хитроумные задачи, ловчить, обманывать, искать приемлемые (главным образом, для себя) варианты. И при этом обходить пусть устаревшие, но законы. Этим занимаются и сами риэлторы, и их главный оплот — предприятие «Инвестком». О нём главный герой романа сам себе говорит, что эта контора с её бандитским начальством и грязным бизнесом — в сущности, страна в миниатюре, микромодель, и что главная проблема — не капитализм или социализм, а — люди, которых уродует система, а они потом уродуют жизнь. Очень показательна лекция, которую читает риэлторам некий лектор, бывший комсомольско-райкомовский работник, ныне преуспевающий делец, не скрывающий своего пренебрежительного отношения ко всем, кто не такой, как он. Он говорит о перспективах превращения Москвы в город богатых и только богатых. В таком городе нечего делать всякой нищете. Её место — на окраине страны и истории.

«…Новая Москва встанет на семи холмах, отстроится, подобно граду Китежу. Главная линия “Инвесткома” — всех расселить по своим местам, всем воздать по заслугам и на всех заработать. Форбсам — форбсово, пролетариям — пролово. Ради этого стоит работать в “Инвесткоме”. Стать богатыми. Риэлтор — это звучит очень гордо… Из всех искусств умение делать деньги — главнейшее. Не кино, как, если вы помните, говорил Ленин, а именно — делать деньги. Большие деньги… Вся наша жизнь крутится вокруг денег, вокруг прибыли… Как Земля вокруг воображаемой оси… Зачем какой-нибудь бедной бабушке жить в Москве, да ещё в центре. Не хватит ей дальнего Подмосковья? У нас разница в доходах между богатыми и бедными намного больше, чем в Америке, Европе. Значит, и жить нам сам Бог велел раздельно. Мы идём к тихому апартеиду… Есть план — в столице не будет бедных, рабочих, никакого горючего материала. Москва станет городом только для богатых. Бедные, алкоголики — это балласт, который постепенно исчезнет…»

Такие лекции, как прямые указания к действию, призваны были преумножать усилия персонала «Инвесткома» по обогащению собственному и руководства, ибо львиная доля от каждой финансовой операции шла именно в хозяйские карманы. Но и риэлторам перепадало достаточно. Герой романа, в прошлом кандидат медицинских наук, приспосабливается к новым реалиям жизни, окунаясь, как в сточную канаву, в закулисный мир столичной недвижимости с его поистине волчьими законами. При этом вера в человечность, справедливость и порядочность становится призрачной и, практически, испаряется.

«…Москва полуподпольная, преступная, грязная, открывалась во всей своей красе. В криминале задействованы были чёрные маклеры, бандиты, алкоголики, нередко наводившие на своих же собутыльников, многие фирмы, цыгане, милиция, нотариусы, работники паспортных столов, государственные учреждения. Могли обмануть, подсунуть запредельный криминал. В этом броуновском движении нужно было успевать ориентироваться. …Нельзя было быть преданным “”Инвесткому”, вообще никому; выигрывает тот, кто не рефлексирует, а думает только о себе. Только о деньгах. Это главнейший закон жизни…»

Читать эти откровения морально нелегко. Не хочется осознавать, что совесть — это лишь нелепое табу на пути к реализации вполне себе естественных человеческих потребностей. А раньше казалось — противоестественных. Раньше казалось, что естественно — помочь человеку, подставить плечо, спасти. Что обманывать и подличать — постыдно, что не деньги и богатство определяют достоинство и достижения человека, а его добрые, благородные поступки. Неужели так легко можно избавиться от того, что везде называется воспитанием, которое как раз и отличает человека разумного от лютого зверя? Неужели он уже произошёл — сбой в системе нравственных координат общества и человека? Риторический вопрос…

Сбой в системе координат. Видишь — нормою стало предательство. И не климат в том виноват, и не личные обстоятельства. Просто пала горизонталь, заменив содержание формою, где, устав от закалки, сталь утвердила предательство нормою.

Обогащение, как выяснилось (впрочем, это и до того не было тайной), обязательно связано с цепью обманов, предательств, замысловатых уловок, которые герой романа усвоил виртуозно, как раньше — тонкости медицинской науки. Воистину, талантливый человек талантлив во всём. Даже в надувательстве ближних. Кроме подробного, хорошо иллюстрированного реальными эпизодами, почти научного анализа технологий с недвижимостью, книга интересна (возможно, даже, более, чем рассказы о буднях риэлтора) рассуждениями героя о том, что происходит в стране, как и почему случилось всё так, как случилось. Это искренние и порой мучительные мысли интеллигентного человека, любящего свою Родину, честно верившего в демократию и симпатизировавшего тем, кто называл себя демократами, либералами, кто всегда был в оппозиции к власти, ратуя за всё хорошее протии всего плохого. Он и сам, как выяснилось, был в числе демократов-активистов на рубеже 80-х и 90-х годов, даже чуть не стал народным депутатом. Потому его мнение ценно и достоверно. Оно, что называется, из первых уст. С горечью он пишет о событиях в бывших союзных республиках, о жестокости и вандализме, которые, в конце концов, оборачиваются трагедиями и для коренных народов. На мой взгляд, именно рассуждения героя поднимают роман над суетой и корыстным азартом, присущим атмосфере наживы и лживых жизненных ценностей, делают его важным событием литературной жизни.

«…Вот распад Союза. Хотели как лучше. Но светлые идеи — это всегда в теории… А сам человек — существо корыстное. В любой революции вперёд всегда вылезают самые жестокие и решительные, люди без табу… Не только в революции, но и в бизнесе… Каков ты, такова и твоя национальная идея. Когда бедные ненавидят богатых, а богатые — бедных, необразованные — образованных и наоборот, когда все против всех — идея одна: деньги. Деньги нужны всем. Вот национальная идея: деньги. И рейдерство…

Вдруг оказалось, что все бывшие братские республики обижены, недовольны и ненавидят друг друга. Стоило только одно некрасивое слово: «национализм» заменить другим, привлекательным: «национальное самосознание», и всё — бомба взорвалась, огромная страна рассыпалась, как карточный домик…

Время наступило мелкое, мелочное, время жуликов и воров… Оказалось, что оппозиция — это не только принципы, но и зависть, и амбиции, и очень выгодный бизнес. И что роли в этом бизнесе в основном распределены. Общество несовершенно, человек бессилен что-либо изменить, он лишь играет роль в массовке… Охлология — это ключик к пониманию революций. Человек произошёл от обезьяны. И в духовном смысле остаётся обезьяной. Только сверху подсознание, покрыто интеллектом и разными табу, которые в просторечии зовут совестью. Толпа — освобождает от табу… Многие из тех людей, что прежде называли себя демократами, оказались продажны, неискренни, эгоистичны, мелки, плели интриги… Жизнь изменилась, правда стала другой, а они — пели прежние песни… Легкокрылые, глупые бабочки.

Героев нового времени из кукол, из тряпья надували телевидение и пресса. Новая, лживая, телевизионная демократия. Но люди принимали и принимают за чистую монету пляску перекрашенных чертей на арене абсурда… Какие реформы, если всюду — бандиты. Страна всеобщей разводиловки. Все разводят: политики, бизнесмены, чиновники, милиция, риэлторы, коммунальщики, даже юристы и врачи…»

«Инвестком» можно назвать своеобразным продолжением традиций производственных романов. Производство, правда, в данном случае весьма специфичное, но и в нём ежеквартально отмечали самых удачливых и прибыльных, вручая вымпелы и, естественно, денежные премии. И, как в производственном романе, здесь о семейных отношениях (а также внесемейных) речь ведётся вскользь, мимоходом, хотя, как везде, страсти бурлят, и любовь никто не отменял. Но и любовь здесь неотделима от операций с квартирами — она (и легальная, и запретная) даёт импульс к приобретению дополнительной недвижимости, а значит, к новым столкновениям на внешне незримом фронте борьбы за жизненное пространство и благополучие. Фронте, сколь вечном, столь и беспощадном. Даже если это фронт во имя любви, в которой рай сменяется адом.

«Стоит только уступить дьяволу, и он тут же потащит тебя в ад. Но ад — это рай, и рай — это ад… Если женщина продаётся, это называется проституцией, а если ищет выгоду — благоразумием, рассудительностью… А ведь, в сущности, почти одно и то же. Почти… Но ещё хуже, когда не продаётся. Когда без расчёта… Любовь. Ад всегда начинается с блаженства… Хитрый дьявол расставляет сети…»

Как писали классики, «все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путём». «Инвестком» всем своим содержанием эту истину подтверждает и иллюстрирует. И предупреждает об опасности, которую несёт с собой потеря нравственных ориентиров, когда добром отсверкивает зло. Богатство не приносит счастья одному из хозяев фирмы, которого застрелили при выходе из элитного банного учреждения. Ну хоть помылся до того, как предстать перед Божьим судом. А перед этим герой романа в трудной и изнурительной судебной тяжбе с тем же «Инвесткомом», пройдя сквозь нешуточные испытания в процессе общения с юридической и бюрократической системами, отстоял свои доходы. Но настрой его мыслей от этого не стал оптимистичнее и веселее. Это грустный роман. Впрочем, и окружающая действительность поводы для оптимизма даёт не часто. Но надежду не отнимает. Роман Леонида Подольского своими откровенными рассуждениями надежду тоже не отнимает. Но даёт повод задуматься, оценить и проанализировать то, что происходит с нами и миром. Это важно и полезно. Для этого и пишутся хорошие книги.

Эпоха непонимания, империя недоверия. Не поздняя, и не ранняя — бесконечная империя, где хищники пляшут с жертвами, то с левыми, а то — с правыми… Где нужно быть только первыми. И правдами, и неправдами.

Как не превратиться ни в хищника, ни в жертву, оставшись просто человеком? У каждого на это свой вариант ответа. Пример героя романа наводит на мысль, что в любом случае важно и желательно думать, не теряя то самое табу, которое называется совестью.

«…В наше время верили, что новые поколения будут жить лучше. Но сейчас неясно даже это. Мы не знаем, какие впереди катастрофы. Налицо лишь всё ускоряющийся технический прогресс, обгоняющий людей и делающий их ненужными. Человечество бродит во тьме своего эгоизма и заблуждений и всё больше заходит в тупик. Гибель социализма, превращённого в тупую догму, — сопровождается кризисом капитализма. Миллиарды людей голодают, но в развитых странах кризис перепроизводства. Оказалось, что у человечества нет рецептов, что-то глобально устроено не так. Наша молодость прошла под знаком столкновения двух систем, теперь человечеству грозит война цивилизаций. …Поднимается средневековая тьма. Прежняя жизнь заканчивается, а новая — неизвестна, завтра не будет похоже на вчера. Свобода обернулась безнравственностью и развратом. Часто решений нет вообще. Истины — нет. Тысячи лет человечество укреплялось разумом, в этом была надежда, но разум оказался разрушительным…»