Ар­тём ле­жал в шез­лон­ге, бла­жен­но гре­ясь в лу­чах лет­не­го июль­ско­го солн­ца. Ря­дом плес­ка­лись лёг­кие вол­ны под­мос­ков­но­го во­дох­ра­ни­ли­ща, слег­ка уба­ю­ки­вая мо­ло­до­го че­ло­ве­ка. К то­му же снотвор­ным об­ра­зом дейст­во­ва­ло и вы­пи­тое им пи­во. У юно­ши гла­за бы­ли за­кры­ты, од­на­ко он не спал. Мо­жет быть, он и вздрем­нул бы не­на­дол­го, но его ком­пань­он, по­лу­то­ра­го­до­ва­лый бер­н­ский зен­нен­хунд по клич­ке Тре­зор, по­сто­ян­но ме­шал по­гру­зить­ся в при­ят­ную дрёму. Бер­н­ская пас­тушья со­ба­ка то с ры­ком но­си­лась по пес­ча­но­му пля­жу, слов­но уго­ре­лая, то за­хо­ди­ла в во­ду, пос­ле че­го, при­бли­зив­шись к лю­би­мо­му хо­зя­и­ну, бодро встря­хи­ва­лась… Пос­ле тёп­ло­го Ад­ри­а­ти­чес­ко­го мо­ря, с ко­то­ро­го Ар­тём толь­ко что воз­вра­тил­ся, брыз­ги во­ды ка­за­лись не­обык­но­вен­но хо­лод­ны­ми. По­пав на го­лое те­ло, они за­став­ля­ли его не­воль­но вздра­ги­вать, тем са­мым от­го­няя сон. Но юно­ша на сво­е­го пса не оби­жал­ся. Со­ба­ка есть со­ба­ка, тем бо­лее мо­ло­дая и лас­ко­вая, что с неё взять. По­тре­пав пса по за­грив­ку и сде­лав оче­ред­ной гло­ток пи­ва, Ар­тём при­крыл ве­ки. Его мыс­ли на­ча­ли сно­ва бес­по­ря­доч­но пе­ре­ска­ки­вать с од­но­го по­лу­ша­рия го­лов­но­го моз­га на дру­гое, сме­няя те­ма­ти­ку.

Еле слыш­ный шум волн не­про­из­воль­но на­ве­вал юно­ше и вос­по­ми­на­ния о том, как его отец, в не­да­лёком про­ш­лом прос­той элек­трик, стал пред­се­да­те­лем ис­пол­ко­ма, а за­тем мэ­ром под­мос­ков­но­го го­ро­да. И не ка­ко­го-ни­будь там за­хо­луст­но­го го­ро­диш­ки, рас­по­ло­жен­но­го где-то на гра­ни­це с Вла­ди­мир­ской об­ластью с бед­ным лю­дом, сот­ней по­лу­раз­ру­шен­ных до­мов и с раз­би­ты­ми гряз­ны­ми до­ро­га­ми, по ко­то­рым мог­ли пе­ре­дви­гать­ся лишь те­ле­ги, за­пря­жён­ные то­щи­ми по­лу­го­лод­ны­ми ко­бы­ла­ми…

Нет! В этом слу­чае отец не был бы его от­цом — ум­ным, хит­рым, из­во­рот­ли­вым, все­го-то с пэт­э­уш­ным об­ра­зо­ва­ни­ем, но с фан­тас­ти­чес­ки ком­мер­чес­ким скла­дом ума, ко­то­ро­му мог бы по­за­ви­до­вать са­мый ум­ный ака­де­мик. Отец за­ни­мал долж­ность гла­вы про­мыш­лен­но­го го­ро­да с на­се­ле­ни­ем свы­ше ста ты­сяч жи­те­лей, при­чём рас­по­ло­жен­но­го со­всем ря­дом со сто­ли­цей. Всё это бла­го­да­ря, ко­неч­но же, Бо­ри­су Ни­ко­ла­е­ви­чу Ель­ци­ну, на­прочь раз­гро­мив­ше­му ком­му­нис­тов и бро­сив­ше­му клич бес­пар­тий­ным де­мо­кра­там за­ни­мать во влас­ти ме­с­та по­вер­жен­ных боль­ше­вист­ских функ­ци­о­не­ров. Отец, бу­ду­чи ис­клю­чён­ным из ря­дов КП­ССС, мгно­вен­но стал де­мо­кра­том и лов­ко вос­поль­зо­вал­ся си­ту­а­ци­ей.

Прав­да, в от­ли­чие от пре­зи­ден­та Ель­ци­на, ко­то­рый сам вы­шел из пар­тии, от­ца из­гна­ли по­ми­мо его во­ли. На­ка­за­ли за то, что он, не удер­жав­шись, украл из при­ём­ной са­мо­го пер­во­го сек­ре­та­ря гор­ко­ма пар­тии но­вень­кий, с зо­ло­ти­с­тым гер­бом СССР, ещё не под­клю­чён­ный те­ле­фон­ный ап­па­рат, ко­то­рый мас­тер-те­ле­фо­нист оста­вил без при­смот­ра все­го лишь на од­ну ми­ну­ту. Из-за та­ко­го во­пи­ю­ще­го прос­туп­ка обыч­ным вы­го­во­ром гор­ко­мов­ско-ис­пол­ко­мов­ский элек­трик от­де­лать­ся не смог. «Хлеб­ную кар­точ­ку», как на­зы­ва­ли в то вре­мя пар­тий­ный би­лет, со сле­за­ми на гла­зах при­шлось сдать. Мать успо­ка­ива­ла от­ца как мог­ла. Ма­лень­кий Ар­тём за­пом­нил её сло­ва, ко­то­рые она тог­да ска­за­ла му­жу: «Не со­блаз­няй­ся ме­ло­ча­ми и ска­жи бо­гу спа­си­бо, что в тю­ря­гу те­бя не по­са­ди­ли…» А отец ей от­ве­тил: «Ты пра­ва. Если во­ро­вать — то мил­ли­о­ны…»

Вы­ска­зы­ва­ния ро­ди­те­лей впо­следст­вии ока­за­лись про­ро­чес­ки­ми. От­цу да­же не при­шлось эти са­мые мил­ли­о­ны красть. Их не­сли ему са­ми ну­во­ри­ши, при­чём вна­ча­ле в кей­сах-дип­ло­ма­тах, порт­фе­лях и плас­ти­ко­вых па­ке­тах. По­том — в это труд­но ве­ри­лось — при­во­зи­ли в крафт-меш­ках и до­рож­ных че­мо­да­нах. Ма­ло­га­ба­рит­ная двух­ком­нат­ная квар­ти­ра блоч­но­го до­ма вско­ре ста­ла на­по­ми­нать бан­ков­скую ячей­ку, пе­ре­пол­нен­ную де­неж­ны­ми ас­сиг­на­ци­я­ми. Не­смот­ря на по­сто­ян­но от­кры­тую фор­точ­ку, ды­шать из-за пах­нув­ших све­жей ти­по­граф­ской крас­кой но­вень­ких банк­нот бы­ло труд­но. Отец тог­да пред­ло­жил про­си­те­лям день­ги под­во­зить к сто­яв­ше­му во дво­ре их до­ма де­ре­вян­но­му са­раю. В нём они ещё со­всем не­дав­но дер­жа­ли не ме­нее двух де­сят­ков кро­ли­ков. Прав­да кро­ли­ки дав­но бы­ли съеде­ны, а но­вых за­вес­ти они так и не успе­ли. Вер­нее, не­об­хо­ди­мость в под­соб­ном хо­зяйст­ве от­па­ла. Как вы­яс­ни­лось, долж­ность гла­вы го­ро­да ока­за­лась «хлеб­ной». На этот раз в пол­ном смыс­ле это­го сло­ва. А если быть со­всем точ­ным — зо­ло­той.

Рас­цен­ки на го­род­ские ва­кан­сии отец уста­но­вил быст­ро. Вот эти шаль­ные день­ги и ста­ли его на­чаль­ным ка­пи­та­лом. Вско­ре па­па­ша на­шёл ещё один спо­соб, как раз­бо­га­теть. Умо­пом­ра­чи­тель­ное бо­гат­ст­во ле­жа­ло у не­го под но­га­ми. Зем­ля вб­ли­зи мос­ков­ской коль­це­вой ав­то­мо­биль­ной до­ро­ги сто­и­ла бас­но­с­лов­но до­ро­го. Но не­смот­ря на это, из же­ла­ю­щих её при­о­брес­ти, как рос­си­ян, так и ино­стран­цев, вы­стро­и­лась ог­ром­ная оче­редь. Спрос рож­дал пред­ло­же­ние. Отец ре­шил не ме­ло­чить­ся: то­вар про­да­вать толь­ко оп­том — по сот­не гек­тар в од­ни ру­ки. Рук бы­ло мно­го, но и ме­с­та в ста­ром са­рае не мень­ше.

Если рань­ше ро­ди­тель-кро­ли­ко­вод за­во­зил в са­рай с овощ­ной ба­зы зе­лё­ные ка­пуст­ные листья — от­хо­ды от ко­ча­нов, ко­то­ры­ми они вво­лю кор­ми­ли уша­с­тых «бе­лых ве­ли­ка­нов», то те­перь уже со­всем дру­гую зе­лень — бу­маж­ную, за­оке­ан­скую — вез­ли са­ми по­ку­па­те­ли зе­мель­ных участ­ков.

Ар­тём под ру­ко­водст­вом ма­те­ри, вы­та­щив мед­ную про­во­ло­ку из за­моч­ных про­ушин, рас­па­хи­вал дверь убо­го­го де­ре­вян­но­го стро­е­ния. Сы­тые мор­да­с­тые дядь­ки, осо­бен­но не та­ясь, де­ло­ви­то за­но­си­ли в не­го объ­ёми­с­тые меш­ки. Мать с лов­костью кас­си­ра сбер­кас­сы тща­тель­но пе­ре­счи­ты­ва­ла пач­ки де­нег, пос­ле че­го до­став­лен­ную сум­му за­пи­сы­ва­ла в ма­лень­кий блок­нот.

В от­ли­чие от МММ, ку­да лю­ди в на­деж­де раз­бо­га­теть, не­сли свои по­тёр­тые кров­ные и гро­бо­вые, хо­до­ки при­во­зи­ли им толь­ко но­вые банк­но­ты, при­чём в плот­ных бан­ков­ских упа­ков­ках. Так как кро­ли­чий на­воз, обиль­но по­ли­тый мо­чой с то­го вре­ме­ни оста­вал­ся в клет­ках не­убран­ным, то ед­кий зве­ри­ный дух пе­ре­би­вал спе­ци­фи­чес­кий за­пах крас­ки аме­ри­кан­ских дол­ла­ров и рос­сий­ских де­ре­вян­ных руб­лей. До­га­дать­ся, что в са­рае хра­нят­ся день­ги в сум­ме не мень­шей, чем в хра­ни­ли­ще Цент­раль­но­го бан­ка Рос­сии, бы­ло не­воз­мож­но. Тем бо­лее что до­ща­тая хи­лая дверь са­рая все­го лишь за­кры­ва­лась на не­за­мыс­ло­ва­тую про­во­лоч­ную за­крут­ку.

Ког­да де­нег ста­ло столь­ко, что бы­ло страш­но по­ду­мать, ку­да их де­вать, отец с по­мощью сво­их при­бли­жён­ных — юрис­та и бух­гал­те­ра — от­крыл но­мер­ные бан­ков­ские сче­та на Кип­ре и в Швей­ца­рии. День­ги бес­след­но уплы­ли за кор­дон, ку­да до­тя­нуть­ся до них мог толь­ко один отец, вла­де­ю­щий ко­дом. Но, как го­во­рить­ся, за шаль­ные не­пра­вед­ные день­ги че­ло­ве­ку всег­да при­хо­дить­ся до­ро­го пла­тить.

То ли от чрез­мер­но­го пре­бы­ва­ния на жар­ком Сре­ди­зем­но­мор­ском пля­же, то ли от по­сто­ян­но­го пе­ре­счёта боль­шой мас­сы де­нег у ма­те­ри на­ча­лись силь­ные при­сту­по­об­раз­ные го­лов­ные бо­ли. Вра­чи, ду­мая, что это обыч­ная жен­ская миг­рень мен­ст­ру­аль­но­го цик­ла, ре­ко­мен­до­ва­ли ей при­ём обыч­ных бо­ле­у­то­ля­ю­щих средств. Ле­кар­ст­ва по­мог­ли. Бо­ли стих­ли, но бук­валь­но че­рез ме­сяц мать не­ожи­дан­но для всех впа­ла в ко­му и, не вы­хо­дя из неё, скон­ча­лась. По­смерт­ный ди­аг­ноз — не­опе­ра­бель­ный рак моз­га — не остав­лял ей ни­ка­ких шан­сов на ис­це­ле­ние. Отец дол­го не го­ре­вал. Мо­ло­дая осо­ба ку­коль­ной внеш­нос­ти с кра­си­вым име­нем Аг­нес­са ста­ла Ар­тёму ма­че­хой.

Сра­зу же на­ча­лись пе­ре­ме­ны в их се­мей­ной жиз­ни. Отец, пе­ре­став та­ить­ся, пе­ре­ехал в боль­шой кот­тедж, рас­по­ло­жен­ный на бе­ре­гу во­дох­ра­ни­ли­ща. Этот уже го­то­вый дом, отец, строя да­ле­ко иду­щие пла­ны, вна­ча­ле со­би­рал­ся по­да­рить сво­е­му по­кро­ви­те­лю, важ­но­му го­су­дар­ст­вен­но­му чи­нов­ни­ку. По­том пе­ре­ду­мал: по­став­лен­ную за­вет­ную цель ра­бо­тать в Крем­ле, а не в под­мос­ков­ном го­ро­де, мож­но бы­ло ре­шить с по­мощью и дру­го­го, не ме­нее до­ро­го­го, до­ма, ко­то­рый, прав­да, от­сто­ял не­сколь­ко даль­ше от во­до­ёма.

Вот так и сло­жи­лось, что у Ар­тёма по­явил­ся боль­шой но­вый дом с ог­ром­ной ого­ро­жен­ной тер­ри­то­ри­ей лес­но­го мас­си­ва и сво­им пля­жем, рас­тя­нув­шим­ся вдоль бе­ре­га чуть ли не на це­лый ки­ло­метр.

Сле­ду­ет от­ме­тить, что и на Кип­ре у них то­же бы­ла вил­ла у мо­ря, и не ма­лень­кая. Но раз­ве ту­да на­ле­та­ешь­ся… Вот, пос­ле окон­ча­ния шко­лы по­был там не­мно­го, по­за­го­рал на сол­ныш­ке и в Моск­ву. Бла­го, что ат­те­стат об окон­ча­нии сред­ней шко­лы в ко­то­ром сто­я­ли чет­вёр­ки и не­сколь­ко пя­тёрок ему при­нес­ли до­мой, а не­об­хо­ди­мые до­ку­мен­ты для по­ступ­ле­ния в прес­тиж­ный мос­ков­ский вуз под­чи­нён­ные от­ца сда­ли лич­но пред­се­да­те­лю при­ём­ной ко­мис­сии. Фак­ти­чес­ки во­прос был уже ре­шён — он на­хо­дил­ся в рек­тор­ском спис­ке на за­чис­ле­ние.

— Од­ним сло­вом, если твой отец — гла­ва го­ро­да, то и го­ло­ва те­бе со­всем не нуж­на, — за­клю­чил Ар­тём, окон­ча­тель­но при­кан­чи­вая бан­ку с пи­вом.

Эту мысль сме­ни­ла дру­гая, ме­нее при­ят­ная. Ка­са­лась она дек­рет­но­го от­пус­ка ма­че­хи. Кон­крет­нее — сро­ков её бе­ре­мен­нос­ти и же­нить­бы на ней от­ца. Бе­ре­мен­ность Аг­нес­сы под­хо­ди­ла к де­вя­ти ме­ся­цам, а мать скон­ча­лась все­го шесть ме­ся­цев то­му на­зад. Сле­до­ва­тель­но, Аг­нес­са к это­му вре­ме­ни уже как три ме­ся­ца в сво­ем чре­ве но­си­ла ре­бён­ка от­ца. Мо­жет быть, страш­ная ра­ко­вая бо­лезнь моз­га у ма­те­ри ско­ро­теч­но раз­ви­лась из-за её по­сто­ян­ных пе­ре­жи­ва­ний по по­во­ду не­вер­нос­ти от­ца… Ведь не­дав­но по те­ле­ви­де­нию в од­ной из ме­ди­цин­ских пе­ре­дач вра­чи-он­ко­ло­ги рас­ска­зы­ва­ли, что крах здо­ровья на­сту­па­ет имен­но тог­да, ког­да че­ло­век яс­но со­зна­ёт всю тра­гич­ность сло­жив­шей­ся с ним си­ту­а­ции, по­сто­ян­но жи­вёт с этим гнётом, но что-ли­бо из­ме­нить при всём же­ла­нии не мо­жет…



* * *

Жа­ра и креп­кое пи­во сде­ла­ли на­ко­нец своё де­ло. Пе­чаль­ная мысль, свя­зан­ная со смертью лю­би­мой ма­те­ри и бе­ре­мен­ностью но­во­ис­пе­чён­ной ма­че­хи, сво­е­го даль­ней­ше­го раз­ви­тия не по­лу­чи­ла. Ар­тём за­снул креп­ким сном. Во сне он ви­дел се­бя сек­ре­та­рём рос­сий­ско­го по­сольст­ва в Тан­за­нии. Чер­но­ко­жие граж­да­не этой не­бо­га­той аф­ри­кан­ской стра­ны, на­ря­жен­ные в на­цио­наль­ные кос­тю­мы, вна­ча­ле ис­пол­ня­ли лич­но для не­го свои тан­цы. Вско­ре пляс­ки за­кон­чи­лись, и тан­цо­ров сме­ни­ла боль­шая груп­па жи­те­лей, бед­но оде­тых… К ним при­со­еди­ня­лись ещё лю­ди, та­кие же се­рые, без­ли­кие и не­до­воль­ные. Об­ра­зо­вав­ша­я­ся тол­па по­че­му-то на чис­том рус­ском язы­ке в один го­лос ста­ла тре­бо­вать, что­бы его отец лик­ви­ди­ро­вал за­бор, ме­ша­ю­щий до­сту­пу на пе­соч­ный пляж, ко­то­рый, по их мне­нию, всег­да при­над­ле­жал и дол­жен по пра­ву при­над­ле­жать всем жи­те­лям, а не толь­ко им од­ним. Тут же не­по­нят­но ка­ким об­ра­зом ря­дом с ним воз­ник отец. В кра­си­вом до­ро­гу­щем кос­тю­ме с пот­ным рас­крас­нев­шим­ся от воз­буж­де­ния ли­цом, он в сво­ей экс­пан­сив­ной ма­не­ре, по­ка­зы­вая ору­щей тол­пе ку­киш, гром­ко, слов­но в ру­пор, про­кри­чал:

— Ува­жа­е­мые граж­да­не! Братья и сёст­ры! Про­шу вас успо­ко­ить­ся и не­мно­го по­тер­петь! Бук­валь­но че­рез не­сколь­ко ми­нут за­бор нач­нём де­мон­ти­ро­вать. Ра­бо­та по сно­су ограж­де­ния у нас ещё с про­ш­ло­го го­да за­пла­ни­ро­ва­на на этот ме­сяц. Всё идёт стро­го по пла­ну. Не вол­нуй­тесь! От­кро­ем вам до­ступ к зо­ло­то­му пес­ча­но­му бе­ре­гу. На­ку­па­е­тесь всласть в чис­тей­шей пить­е­вой во­ди­це, ко­то­рой мы снаб­жа­ем сто­ли­цу…— и со­всем ти­хо, что­бы слы­шал толь­ко Ар­тём, до­ба­вил: — Бой­цы ОМО­На уже на под­хо­де…

На­блю­дая за хит­рой при­дум­кой от­ца, сын с тру­дом сдер­жи­вал улыб­ку, что­бы не рас­сме­ять­ся и не спуг­нуть граж­дан тан­за­ний­цев. Ина­че ему не со­зер­цать, как бу­дут пля­сать ми­ли­цей­ские ду­бин­ки на спи­нах аф­ри­кан­ских то­ва­ри­щей, не в ме­ру раз­меч­тав­ших­ся о де­мо­кра­тии.

Но от­че­го вре­мя от вре­ме­ни его лю­би­мый отец сво­им здо­ро­вым пот­ным ку­ла­ком ты­чет ему в рёб­ра? Прав­да, со­всем не боль­но, но всё рав­но, как-то те­лу не­при­ят­но. Тем бо­лее что отец ни­ког­да не под­ни­мал на не­го ру­ку. Па­па­ша, на­вер­ное, та­ким об­ра­зом хо­чет ему что-то ска­зать? Но от­ку­да во­об­ще он взял­ся? Отец же толь­ко се­год­ня ве­че­ром дол­жен вер­нуть­ся из Ку­а­ла-Лум­пу­ра, что в Ма­лай­зии, ку­да они с гу­бер­на­то­ром ле­та­ли пе­ре­ни­мать опыт по за­строй­ке го­ро­да вы­сот­ны­ми до­ма­ми уни­каль­ной ар­хи­тек­ту­ры, при­чём из са­мо­го прос­то­го и не­до­ро­го­го ма­те­ри­а­ла — бе­то­на и стек­ла.

Но вот спя­щий Ар­тём в оче­ред­ной раз по­чувст­во­вал у се­бя на гру­ди влаж­ный ку­лак от­ца. Тер­петь по­доб­ное же­ла­ния уже не бы­ло. Не зря же он за­ни­мал­ся це­лых два го­да борь­бой дзю­до и уже не­пло­хо вла­дел не­ко­то­ры­ми при­ёма­ми. Вос­поль­зо­вав­шись од­ним из них, сын лов­ко ухва­тил ку­лак от­ца и про­снул­ся…

Ве­ли­ко же бы­ло его удив­ле­ние, ког­да вмес­то от­цов­ско­го ку­ла­ка он на са­мом де­ле ощу­тил в сво­ей ру­ке мок­рый твёр­дый пред­мет округ­лой фор­мы. Пол­ностью оч­нув­шись от дре­мы, Ар­тём смог его раз­гля­деть. Ока­за­лось, что в ру­ке он дер­жал здо­ро­вен­ную кость се­ро-жёл­то­го цве­та с круг­лы­ми на­бал­даш­ни­ка­ми на кон­цах. Ко­неч­но же, это бы­ла обыч­ная бед­рен­ная кость ка­ко­го-то круп­но­го жи­вот­но­го, про­ле­жав­шая на дне или глу­бо­ко в зем­ле не ме­нее ста лет. Тре­зор, у ко­то­ро­го мор­да от удо­вольст­вия бы­ла вся в слю­нях, а гла­за све­ти­лись счаст­ли­вым за­дор­ным блес­ком, до­воль­ный тем, что на­ко­нец его хо­зя­ин про­снул­ся и при­нял от не­го «дра­го­цен­ный по­да­рок», на­хо­дил­ся ря­дом. Ви­ди­мо, пёс, где-то рас­ко­пав кость, ре­шил её по­да­рить сво­е­му го­ря­чо лю­би­мо­му хо­зя­и­ну, а тот креп­ко спал… Дер­жа в пас­ти кость, Тре­зор ты­кал ею в спя­щее те­ло хо­зя­и­на. Каж­дое при­кос­но­ве­ние округ­лой час­ти мок­рой кос­ти Ар­тём по­че­му-то вос­при­ни­мал как от­цов­ский пот­ный ку­лак.

— Вот ка­кие не­мыс­ли­мые фан­та­зии по­рож­да­ет спя­щий че­ло­ве­чес­кий мозг, осо­бен­но пос­ле вы­пи­то­го пи­ва, — про­из­нёс Ар­тём, за­бра­сы­вая кость по­даль­ше от бе­ре­га.

Но не тут-то бы­ло. Тре­зор мгно­вен­но бро­сил­ся в во­ду и успел схва­тить не­при­ня­тый по­да­рок, ко­то­рый не спе­шил уй­ти на дно во­до­ёма. Бур­но отрях­нув­шись, пёс при­бли­зил­ся к хо­зя­и­ну, всем сво­им ви­дом на­стой­чи­во пред­ла­гая при­нять дар. Зная упря­мый ха­рак­тер сво­е­го чет­ве­ро­но­го­го дру­га, Ар­тём на этот раз не стал про­ти­вить­ся. По­нял, что ку­да-ли­бо за­ки­ды­вать кость бес­по­лез­но. На­вяз­чи­вый Тре­зор всё рав­но от не­го не отвя­жет­ся. И юно­ша при­ду­мал, как по­сту­пить с по­дар­ком.

— Тре­зор! Иди в дом и свою на­ход­ку по­да­ри Аг­нес­се. Она те­бя сыт­но кор­мит, вот и ты её в от­вет по­ра­дуй…

С эти­ми сло­ва­ми Ар­тём, при­от­крыв пасть со­ба­ки, вло­жил в неё кость. По то­му, как пёс сжал че­люс­ти, пар­ню ста­ло яс­но — до­ни­мать его сво­им по­дар­ком Тре­зор те­перь не ста­нет.

— Кста­ти, вот и са­ма Аг­нес­са! — раз­вер­нув пса в сто­ро­ну вы­шед­шей из до­ма ма­че­хи, Ар­тём слег­ка уда­рив его по кру­пу и под­толк­нув, слов­но ко­ня, при­дал ему нуж­ную ско­рость и на­прав­ле­ние. Как толь­ко до­гад­ли­вый Тре­зор при­бли­зил­ся к ма­че­хе, Ар­тём про­из­нёс на пол­ном серь­ёзе: — Аг­нес­са! Не от­ка­зы­вай Тре­зо­ру. При­ми от не­го цен­ный дар.

Рас­те­ряв­ша­я­ся от по­доб­ной не­ожи­дан­нос­ти жен­щи­на без раз­ду­мий взя­ла из со­ба­чей пас­ти кость. Не успе­ла со­об­ра­зить, что ей де­лать с лип­ким по­дар­ком даль­ше, как до­воль­ный Тре­зор, слег­ка под­прыг­нув, ра­дост­но лиз­нул её в са­мые гу­бы.

Не­до­воль­ные воп­ли ма­че­хи, что те­перь у неё за­ве­дут­ся гли­с­ты, Ар­тём ку­пи­ро­вал вес­ким до­во­дом:

— Аг­нес­са! Ни­ка­ких глис­тов у Тре­зо­ра нет. Ещё вес­ной, по ре­ко­мен­да­ции ве­те­ри­нар­но­го вра­ча я про­вёл про­фи­лак­ти­чес­кое ле­че­ние. Ла­бо­ра­тор­ный ана­лиз за­тем под­твер­дил — ки­шеч­ных па­ра­зи­тов в ка­ле со­ба­ки не об­на­ру­же­но.

Ска­зан­ное па­сын­ком сра­зу успо­ка­ива­ю­щим об­ра­зом по­дейст­во­ва­ло на бе­ре­мен­ную жен­щи­ну. Она тут же и са­ма вспом­ни­ла, как вес­ной за­да­ва­ла умуд­рён­но­му опы­том ве­те­ри­на­ру мно­го­чис­лен­ные во­про­сы, ка­са­ю­щи­е­ся без­опас­нос­ти для пло­да её об­ще­ния с со­ба­кой. Врач тог­да про­из­нёс, как она по­счи­та­ла, пра­виль­ную фра­зу от­но­си­тель­но здо­ровья бе­ре­мен­ных осо­бей, не­за­ви­си­мо от то­го, че­ло­век это или со­ба­ка. Зву­ча­ла она при­мер­но так: са­ни­тар­ная ги­ги­е­на, ре­гу­ляр­ные про­фи­лак­ти­чес­кие осмот­ры у вра­ча и стро­гое вы­пол­не­ние всех ре­ко­мен­да­ций — за­лог бла­го­по­лу­чия бе­ре­мен­ных. Ещё Аг­нес­са вспом­ни­ла, что на зав­тра у неё за­пла­ни­ро­ван ви­зит к вра­чу. Ана­лиз кро­ви, мо­чи и УЗИ — всё стро­го со­глас­но дис­пан­сер­но­му на­блю­де­нию. К то­му же у неё бу­дет воз­мож­ность со­об­щить аку­ше­ру-ги­не­ко­ло­гу о про­изо­шед­шем ин­ци­ден­те с со­бачь­им по­це­лу­ем.

Но всё рав­но дер­жать в ру­ках эту га­дость, пусть да­же «по­да­рок», жен­щи­на не со­би­ра­лась. Брез­гли­во бро­сив кость на зем­лю, она спеш­но от­пра­ви­лась в дом мыть ру­ки. А Тре­зор, по­до­брав цен­ный гос­ти­нец, к ко­то­ро­му лю­ди по­че­му-то ока­за­лись рав­но­душ­ны­ми, дру­же­люб­но по­ви­ли­вая хвос­том, по­тру­сил вслед за Аг­нес­сой.

От не­че­го де­лать Ар­тём ре­шил прой­тись вдоль бе­ре­га, на­де­ясь уви­деть ещё ка­кие-то кос­ти, вы­бро­шен­ные вол­на­ми на бе­рег. По­ис­ки ока­за­лись ре­зуль­та­тив­ны­ми. В са­мом кон­це тер­ри­то­рии, со­всем ря­дом с за­бо­ром, кру­той бе­рег ока­зал­ся под­мы­тым. Часть грун­та осы­па­лась, в ре­зуль­та­те че­го в зем­ле об­ра­зо­ва­лась зна­чи­тель­ная во­рон­ка. Лю­бо­пыт­ст­во одер­жа­ло верх над со­хра­не­ни­ем чис­то­ты но­вень­ких бе­лос­неж­ных крос­со­вок. Ар­тём, про­брав­шись к краю по зыб­ко­му суг­лин­ку, за­гля­нул внутрь во­рон­ки и обо­млел от удив­ле­ния. Под на­прочь ис­тлев­шей шку­рой яв­но про­смат­ри­вал­ся ске­лет жи­вот­но­го, су­дя по все­му, осо­би круп­но­го ро­га­то­го ско­та. Опре­де­ле­ние бы­ло без­оши­боч­ным, так как боль­шой че­реп с круп­ны­ми ко­ровь­и­ми ро­га­ми до­сто­вер­но ука­зы­вал на это.

— Вот это да! До­ждусь, ког­да под­сох­нет зем­ля, тог­да и из­вле­ку ко­ровью го­ло­ву. Но­жов­кой по ме­тал­лу сре­жу часть че­ре­па с ро­га­ми и сде­лаю се­бе шлем, как у ви­кин­гов, вот кру­то бу­дет. Всем при­яте­лям на за­висть.

Не ка­кой-ни­будь там от­стой­ный с ис­кус­ст­вен­ны­ми плас­ти­ко­вы­ми ро­га­ми, ко­то­рый про­да­вал­ся в лав­чон­ке на Кип­ре…

Ве­че­ром, пос­ле даль­не­го пе­ре­лёта, вер­нул­ся отец. До­воль­ный, с от­дох­нув­шим ви­дом и яр­ки­ми впе­чат­ле­ни­я­ми, он с ра­достью при­нял по­да­рок от Тре­зо­ра. При­чём так же, как и Аг­нес­су, пёс об­ло­бы­зал в гу­бы и от­ца. В от­ли­чие от ма­че­хи, ко­то­рая не­сколь­ко раз сплё­вы­ва­ла со­бачью слю­ну, от­цу, не стра­да­ю­ще­му брез­гли­востью к до­маш­ним жи­вот­ным, неж­ное со­бачье из­ли­я­ние да­же по­нра­ви­лась. Он в Тре­зо­ре ду­ши не ча­ял.

По­сле­ду­ю­щие суб­бот­ний и вос­крес­ные дни отец на­хо­дил­ся до­ма. При­хо­дил в се­бя пос­ле ин­те­рес­ной ко­ман­ди­ров­ки и без умол­ку рас­ска­зы­вал Аг­нес­се и Ар­тёму о том, как в Ку­а­ла-Лум­пу­ре быст­ры­ми тем­па­ми идёт за­ме­на ста­рых при­ми­тив­ных стро­е­ний, воз­ве­дён­ных ещё в ко­ло­ни­аль­ные вре­ме­на, на фан­тас­ти­чес­ки со­вре­мен­ные вы­сот­ные зда­ния. Ещё он им рас­ска­зы­вал о чрез­вы­чай­но низ­кой пре­ступ­нос­ти в го­ро­де, об иде­аль­ной чис­то­те улиц, где го­ро­жа­не и при­ез­жие не хар­ка­ют на тро­туа­ры, как в их го­ро­де, а ку­риль­щи­ки та­ба­ка зло­вон­ным та­бач­ным ды­мом не ды­мят в фи­зио­но­мию не­ку­ря­щим…

О чём умол­чал отец, так это о пер­венст­ве го­ро­да во всей Юго-Вос­точ­ной Азии по ноч­ным раз­вле­че­ни­ям. И ещё о том, что он не удер­жал­ся от со­блаз­на раз­влечь­ся. А раз­влёк­ся отец не с обыч­ной про­даж­ной де­вуш­кой по вы­зо­ву, а с оча­ро­ва­тель­ной мо­ло­дой кра­сот­кой, у ко­то­рой, на­ря­ду с жен­ски­ми пре­лес­тя­ми, кли­тор пред­став­лял из се­бя муж­ской по­ло­вой член, прав­да, не­сколь­ко тонь­ше обыч­но­го, вро­де коз­ли­но­го. О встре­че с та­кой эк­зо­ти­чес­кой де­вуш­кой отец дав­но и тай­но меч­тал. В своё вре­мя его на по­доб­ный по­двиг не смог­ли воз­бу­дить ни страст­ные ку­бин­ки, ни де­вуш­ки из Гви­неи. Од­ним сло­вом, все­го за пять­сот аме­ри­кан­ских дол­ла­ров, он, что на­зы­ва­ет­ся, на­ко­нец от­тя­нул­ся по пол­ной про­грам­ме. Дейст­ви­тель­но, впе­чат­ле­ние от по­ло­во­го об­ще­ния с гер­маф­ро­дит­кой ока­за­лось не­за­бы­ва­е­мым.

На­хо­дясь в са­мо­лёте на вы­со­те де­сять ты­сяч мет­ров и вре­ме­на­ми по­па­дая в воз­душ­ные ямы, он про­дол­жал яв­но ощу­щать, как лас­ка­ет смуг­лые де­вичьи гру­ди, а её ту­го на­пря­жён­ный кли­тор-член глу­бо­ко и уме­ло вхо­дит ему в аналь­ное отвер­стие, бе­шен­ны­ми фрик­ци­он­ны­ми дви­же­ни­я­ми при­ят­но бу­до­ра­жа про­ста­ту, тем са­мым вы­зы­вая эяку­ля­цию. Во­прос о том, кто ко­го по­имел в ту том­ную ночь, так и остал­ся для не­го от­кры­тым…



* * *

В по­не­дель­ник отец вер­нул­ся с ра­бо­ты рань­ше обыч­но­го. Был не­обыч­но хмур и тре­во­жен. Объ­явив до­маш­ним, что за­бо­лел, вы­звал вра­ча. Что сра­зу бро­си­лось Ар­тёму в гла­за, так это не­обы­чай­ная блед­ность от­цов­ско­го ли­ца и лёг­кое по­си­не­ние губ. Так пло­хо отец не вы­гля­дел да­же на по­хо­ро­нах ма­те­ри.

Вне­зап­но под­няв­ша­я­ся вы­со­кая тем­пе­ра­ту­ра, силь­ная го­лов­ная боль, сла­бость во всём те­ле, рво­та, вы­ра­жен­ная от­дыш­ка, бо­ли в груд­ной клет­ке, при­со­еди­нив­ший­ся су­хой ка­шель и су­хие хри­пы в лёг­ких под­ска­за­ли при­ехав­шей бри­га­де вра­чей, что у боль­но­го ост­рая фор­ма ази­ат­ско­го ва­ри­ан­та ви­рус­но­го грип­па. Вра­чи на­сто­я­тель­но пред­ла­га­ли от­цу лечь в боль­ни­цу. Но отец со­про­тив­лял­ся. Он ни­ког­да не ле­жал в боль­ни­цах и, по прав­де ска­зать, их прос­то бо­ял­ся.

По­ка док­то­ра ве­ли с боль­ным пе­ре­го­во­ры по его гос­пи­та­ли­за­ции, их кол­ле­га врач-ла­бо­рант сде­лал об­щий ана­лиз кро­ви. К об­ще­му удив­ле­нию, в фор­му­ле кро­ви ни­ка­ких вы­ра­жен­ных из­ме­не­ний он не об­на­ру­жил. Не­зна­чи­тель­ный лим­фо­ци­тоз боль­ших опа­се­ний у ме­ди­ка не вы­звал. Так же как если бы ока­за­лось рез­кое уве­ли­че­ние па­лоч­ко­ядер­ных нейтро­фи­лов или уве­ли­че­ние ко­ли­чест­ва юных кле­ток, ко­то­рое мог­ло ин­тер­п­ре­ти­ро­вать­ся лю­бым спе­ци­а­лис­том как ха­рак­тер­ная ре­ак­ция боль­но­го ор­га­низ­ма на ба­наль­ный ста­фи­ло­кок­ко­вый вос­па­ли­тель­ный про­цесс в лёг­ких. Кар­дио­грам­ма серд­ца от­кло­не­ний от нор­мы то­же не по­ка­за­ла. Окон­ча­тель­но сфор­ми­ро­ван­ный ди­аг­ноз «ази­ат­ский грипп, ос­лож­нён­ный ви­рус­ной пнев­мо­ни­ей» по­зво­лял вра­чам оста­вить боль­но­го до­ма. Вра­чи на экстрен­ной гос­пи­та­ли­за­ции уже не на­ста­ива­ли. Бла­го, что в до­ме бы­ло че­ты­ре спаль­ни, по две на каж­дом эта­же, и грип­поз­но­го боль­но­го мож­но бы­ло на­дёж­но изо­ли­ро­вать от окру­жа­ю­щих. Та­ким об­ра­зом, ме­ди­ки по­счи­та­ли, что опас­ность за­ра­же­ния грип­пом бе­ре­мен­ной жен­щи­ны и взрос­ло­го пар­ня при та­ком усло­вии бу­дет све­де­на к ми­ни­му­му. Тем не ме­нее вра­чи пре­дуп­ре­ди­ли от­ца, что при­ез­жать к не­му они бу­дут каж­дый день и про­дол­жат на­блю­де­ние, что­бы не про­пус­тить воз­мож­но на­сту­пив­шее ос­лож­не­ние.

Эс­ку­ла­пы как в во­ду смот­ре­ли. На дру­гой день у от­ца по­яви­лась та­хи­кар­дия с на­ру­ше­ни­ем сер­деч­но­го рит­ма. К то­му же клас­си­чес­ким ме­то­дом кли­ни­чес­кой ди­аг­нос­ти­ки — пер­кус­си­ей — они вы­яви­ли в лёг­ких боль­но­го за ночь об­ра­зо­вав­ший­ся дву­сто­рон­ний плев­раль­ный вы­пот. Про­кол плев­раль­ных по­лос­тей и от­кач­ка экс­су­да­та да­ли по­ло­жи­тель­ный ре­зуль­тат. От­цу ды­шать сра­зу ста­ло лег­че. Ка­шель не­сколь­ко стих. Внут­ри­вен­ное вли­ва­ние сер­деч­но­го средст­ва умень­ши­ло арит­мию. Та­хи­кар­дия, хо­тя окон­ча­тель­но и не про­шла, но час­то­та уда­ров серд­ца зна­чи­тель­но сни­зи­лась. Отец вос­пря­нул ду­хом.

На тре­тий день бо­лез­ни от­цу ста­ло за­мет­но ху­же. У не­го вдруг опух­ли лим­фо­уз­лы. Осо­бен­но па­хо­вые, ко­то­рые взду­лись до раз­ме­ра ку­ри­ных яиц. При­чём на ощупь они бы­ли без­бо­лез­нен­ны­ми и хо­лод­ны­ми. В его па­мя­ти сра­зу всплы­ла пи­кант­ная де­таль бур­ной встре­чи с прос­ти­тут­кой-гер­маф­ро­дит­кой. Сек­сом-то он за­ни­мал­ся с ней без пре­зер­ва­ти­ва. Прав­да, за это ему при­шлось ещё на­ки­нуть две сот­ни зе­лё­ных.

Его дав­ниш­ний по­хот­ли­вый ло­зунг «За­ни­мать­ся лю­бовью в пре­зер­ва­ти­ве — всё рав­но что ню­хать аро­мат­ную ро­зу че­рез про­ти­во­газ» впер­вые дал сбой. Как толь­ко вра­чи услы­ша­ли от па­ци­ен­та оше­лом­ля­ю­щее при­зна­ние о по­ло­вом ак­те с про­даж­ной эк­зо­ти­чес­кой ба­рыш­ней, они не на шут­ку раз­вол­но­ва­лись. Ви­рус­ный грипп, ос­лож­нён­ный не­по­нят­ной ве­не­ри­чес­кой бо­лезнью, зна­чи­тель­но отя­го­щал и без то­го тя­жёлое со­сто­я­ние боль­но­го. Тут же ими был вы­зван врач-кон­суль­тант, спе­ци­а­ли­зи­ру­ю­щей­ся на ве­не­ри­чес­ких бо­лез­нях. Ана­лиз кро­ви на си­фи­лис дол­жен был быть го­тов толь­ко к ве­че­ру. А по­ка пунк­ция плев­ры, от­са­сы­ва­ние ско­пив­ше­го­ся экс­су­да­та, ка­пель­ни­ца с рас­тво­ра­ми и инъ­ек­ции ан­ти­био­ти­ка… Ког­да вра­чи со­би­ра­лись уез­жать из дис­пет­чер­ской служ­бы ско­рой по­мо­щи к ним по­сту­пил ещё один вы­зов. Ка­сал­ся он вне­зап­но за­бо­лев­шей жен­щи­ны, что про­жи­ва­ла в этом же до­ме. Ко­неч­но же, эта бы­ла Аг­нес­са.

Под­няв­шись на вто­рой этаж кот­тед­жа и вой­дя в ком­на­ту боль­ной, вра­чи за­ста­ли Аг­нес­су в удру­ча­ю­щем ви­де и гром­ко сто­ну­щую. Ужас­ная блед­ность, спав­шие не­ког­да пух­лые щёки и по­тух­ший без­жиз­нен­ный взгляд. Эту кли­ни­чес­кую кар­ти­ну до­пол­ня­ли вы­со­кая тем­пе­ра­ту­ра те­ла, силь­ная рво­та, не­од­но­крат­ный жид­кий стул с при­месью кро­ви, ре­жу­щие бо­ли в жи­во­те и за­га­доч­ные пу­зырь­ко­вид­ные вы­сы­па­ния на сли­зис­той обо­лоч­ке ро­то­вой по­лос­ти, точ­но та­кие же как у её му­жа. Ази­ат­ский грипп ки­шеч­ной фор­мы плюс гер­пес-ви­рус­ная ин­фек­ция для жен­щи­ны в кон­це треть­е­го три­мест­ра бе­ре­мен­нос­ти — это, по мне­нию вра­чей, од­но­знач­но яв­ля­лось смер­тель­ным при­го­во­ром уже сфор­ми­ро­вав­ше­му­ся пло­ду. К то­му же, как они уже зна­ли, муж, на­вер­ня­ка за­ра­жён­ный си­фи­ли­сом, по воз­вра­ще­нию до­мой, имел с же­ной по­ло­вой кон­такт и, ко­неч­но же, как всег­да, без пре­зер­ва­ти­ва. Если плод ро­дит­ся жи­вым, то воз­бу­ди­тель си­фи­ли­са блед­ная спи­ро­хе­та на­вер­ня­ка, про­ник­нув че­рез пла­цен­тар­ный за­щит­ный барь­ер, успе­ла его за­ра­зить. Го­ре та­ко­му мла­ден­цу-си­фи­ли­ти­ку…

По­доб­ный анам­нез и чрез­вы­чай­ная слож­ность вы­бо­ра так­ти­ки ле­че­ния тя­же­ло­боль­ной па­ци­ент­ки по­ста­ви­ли вра­чей в па­то­вую си­ту­а­цию. Сроч­но бы­ла вы­зва­на спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ная аку­шер­ская бри­га­да, ко­то­рая, не раз­ду­мы­вая и не тра­тя вре­ме­ни на бес­смыс­лен­ные уго­во­ры, за­бра­ла ро­же­ни­цу в плат­ный ро­диль­ный дом, име­ю­щий ин­фек­ци­он­ный изо­ля­тор.

Из­вес­тие, что вне­зап­но по­чувст­во­вав­шую се­бя пло­хо Аг­нес­су с не­стер­пи­мы­ми бо­ля­ми в жи­во­те увез­ли в ро­диль­ный дом, рез­ко ухуд­ши­ло со­сто­я­ние от­ца. Он стал за­го­ва­ри­вать­ся и бре­дить. Вра­чи кон­ста­ти­ро­ва­ли у не­го на­ру­ше­ние моз­го­во­го кро­во­об­ра­ще­ния. В ка­ре­те ско­рой ме­ди­цин­ской по­мо­щи, под ог­лу­ши­тель­ное за­вы­ва­ние си­ре­ны, от­ца по­вез­ли в ста­ци­о­нар. Ар­тём, ко­то­рый со­про­вож­дал от­ца, стал сви­де­те­лем, как, не­смот­ря на все уси­лия ме­ди­ков, отец по­те­рял со­зна­ние. По мне­нию спе­ци­а­лис­тов, у не­го раз­вил­ся быст­ро на­сту­пив­ший и про­грес­си­ру­ю­щий отёк моз­га.

Оста­вать­ся на всю ночь под­ле от­ца, на­хо­див­ше­го­ся без со­зна­ния, Ар­тёму не хо­те­лось. В па­ла­те и так уже де­жу­ри­ли две плат­ные си­дел­ки, а в ко­ри­до­ре на пос­ту вос­се­дал здо­ро­ву­щий от­цов­ский те­лох­ра­ни­тель. Мо­жет быть, сын и по­был бы с от­цом до ут­ра, если бы не всё на­рас­та­ю­щее у не­го са­мо­го по­га­ное со­сто­я­ние. Юно­ша по­счи­тал, что оз­ноб по­явил­ся из-за двух силь­но зу­дя­щих на те­ле пры­щей, об­ра­зо­вав­ших­ся из не­боль­ших плот­ных крас­ных пят­ны­шек — од­но­го на гру­ди, а дру­го­го в об­лас­ти ле­во­го под­ре­берья, ко­то­рые он на­ка­ну­не креп­ко рас­че­сал. На­вер­ня­ка пры­щи бес­след­но про­шли бы, если бы он по глу­пос­ти их не стал вы­дав­ли­вать. Из двух чирь­ев, боль­ше по­хо­жих на на­ду­тые пу­зырь­ки, из­ли­лось со­всем не­мно­го жид­кос­ти тём­но-бу­ро­го цве­та. Од­на­ко Ар­тём это­му не при­дал ни­ка­ко­го зна­че­ния. Отец рань­ше так де­лал, ког­да у не­го на ли­це вска­ки­ва­ли пры­щи… Прав­да, в его слу­чае из вос­па­лив­ших­ся круп­ных кож­ных пор он вы­дав­ли­вал жи­ро­вой сек­рет в ви­де гряз­но-се­рень­ких чер­вяч­ков, по­рой да­же с при­месью сук­ро­ви­цы. И всег­да на па­па­ше за­жи­ва­ло всё как на со­ба­ке…

Вер­нув­шись до­мой и про­гло­тив па­ру таб­ле­ток жа­ро­по­ни­жа­ю­ще­го средст­ва, Ар­тём вско­ре по­чувст­во­вал не­ко­то­рое об­лег­че­ние. Укрыв­шись с го­ло­вой тёп­лым оде­я­лом, он за­снул. Но дол­го по­спать не уда­лось. Тем­пе­ра­ту­ра те­ла под­ня­лась сно­ва. Оз­ноб ко­ло­тил его, слов­но он на­хо­дил­ся в хо­ло­диль­ной ка­ме­ре. Па­рень сно­ва при­нял таб­лет­ку и опять уснул. Про­снув­шись ут­ром, ужас­нул­ся. Два вы­дав­лен­ных им ве­че­ром пры­ща пре­вра­ти­лись в два боль­ших на­ры­ва — кар­бун­ку­ла, не ме­нее пя­ти сан­ти­мет­ров в диа­мет­ре каж­дый. Из-за охва­тив­ше­го его лю­бо­пыт­ст­ва Ар­тём тро­гал и мял их, а они, слов­но из­де­ва­ясь над ним, оста­ва­лись на удив­ле­ние без­бо­лез­нен­ны­ми. Точ­но так­же се­бя ве­ли и вспух­шие, как у от­ца, лим­фа­ти­чес­кие уз­лы — под­мы­шеч­ные, па­хо­вые и под­че­люст­ные.

Что ему де­лать, Ар­тём в рас­те­рян­нос­ти не знал. Вы­зов вра­чей на дом од­но­знач­но дол­жен бу­дет за­кон­чить­ся для не­го гос­пи­та­ли­за­ци­ей. А ему так не хо­те­лось по­па­дать в боль­ни­цу, пусть да­же в до­ро­гую, с от­дель­ной па­ла­той и те­ле­ви­зо­ром. Но вот Тре­зо­ру ве­те­ри­нар­ный врач тре­бо­вал­ся точ­но и не­от­лож­но. У со­ба­ки уже вто­рой день рот на­хо­дил­ся в по­сто­ян­но от­кры­том со­сто­я­нии. С губ на шерсть, на пол ка­па­ла слю­на, слег­ка окра­шен­ная кровью. Как Ар­тём вы­яс­нил, это кро­во­то­чи­ли не­сколь­ко круп­ных язв, по­явив­ши­е­ся на сли­зис­той обо­лоч­ке ро­то­вой по­лос­ти со­ба­ки.

От­крыв за­пис­ную книж­ку, Ар­тём, со­брав оста­ток сил, на­брал нуж­ный те­ле­фон­ный но­мер. Врач ока­зал­ся до­ма.

— Док­тор, по­жа­луй­ста, при­ез­жай­те. За ва­ми при­едет мер­се­дес. Сроч­ность вы­зо­ва бу­дет опла­че­на в трой­ном раз­ме­ре. У Тре­зо­ра во рту по­яви­лось не­сколь­ко кро­во­то­ча­щих язв, а шея отек­ла и ста­ла на­мно­го тол­ще обыч­но­го. Мне при­шлось да­же снять с не­го ошей­ник. К то­му же он уже вто­рой день от­ка­зы­ва­ет­ся от еды. Пьёт толь­ко во­ду и вре­ме­на­ми со­сёт по­лю­бив­шу­ю­ся ему ста­рую ко­ровью кость, ко­то­рую он че­ты­ре дня то­му на­зад от­ко­пал на бе­ре­гу.

На во­прос ве­те­ри­на­ра, по­че­му он так уве­рен­но го­во­рит о том, что кость имен­но ко­ро­вы, а не ло­ша­ди или ди­но­зав­ра, Ар­тём охот­но от­ве­тил:

— Я, док­тор, лич­но ви­дел в раз­мы­той час­ти бе­ре­га хо­ро­шо со­хра­нив­ший­ся ске­лет ко­ро­вы с ро­га­ми. Её шку­ра, прав­да, вся ис­тле­ла.

Пос­ле че­го со­об­щил вра­чу, что из че­ре­па с ро­га­ми он да­же со­би­рал­ся сде­лать се­бе мас­ка­рад­ный шлем, но не успел, так как бы­ло не до это­го. Не за­был рас­ска­зать и о том, что от­ца и ма­че­ху в тя­жёлом со­сто­я­нии гос­пи­та­ли­зи­ро­ва­ли с вы­со­кой тем­пе­ра­ту­рой с по­до­зре­ни­ем на ази­ат­ский грипп. До­ло­жил ве­те­ри­на­ру и о том, что вот уже два дня чувст­ву­ет се­бя пло­хо из-за раз­вив­ше­го­ся фу­рун­ку­лёза.

Ког­да же Ар­тём ус­та­лым ти­хим го­ло­сом по­ин­те­ре­со­вал­ся у док­то­ра, к ка­ко­му вре­ме­ни при­слать ма­ши­ну, то от­вет, ко­то­рый он ни­как не ожи­дал услы­шать от ве­те­ри­нар­но­го вра­ча, всег­да при­ез­жав­ше­го к ним по пер­вой их прось­бе, по­верг его в шок. На­хо­дясь в по­лу­об­мо­роч­ном со­сто­я­нии, он смог лишь разо­брать:

— До­ро­гой Ар­тём! При всём мо­ем ува­же­нии к те­бе и ог­ром­ном же­ла­нии по­мочь Тре­зо­ру, при­ехать к вам не смо­гу. На это у ме­ня име­ет­ся очень вес­кая при­чи­на: ты, отец, Аг­нес­са и со­ба­ка боль­ны осо­бо опас­ной для че­ло­ве­ка и чрез­вы­чай­но за­раз­ной ин­фек­ци­ей, ко­то­рая на ла­ты­ни на­зы­ва­ет­ся «ан­тракс». По-рус­ски — си­бир­ская яз­ва. Все, кто кон­так­ти­ро­вал или бу­дет кон­так­ти­ро­вать с ва­ми без спе­ци­аль­но­го за­щит­но­го так на­зы­ва­е­мо­го «про­ти­во­чум­но­го» кос­тю­ма, под­ле­жат стро­го обя­за­тель­ной изо­ля­ции и спе­ци­фи­чес­кой те­ра­пии. Аг­нес­су и от­ца, если да­же их пе­ре­ве­зут в дру­гую боль­ни­цу, вра­чам на­вер­ня­ка уже не спас­ти. Дра­го­цен­ное вре­мя на эф­фек­тив­ную спе­ци­фи­чес­кую те­ра­пию без­воз­врат­но упу­ще­но.

На твоё счастье, бо­лезнь у те­бя про­яви­лась в кож­ной фор­ме. Она про­те­ка­ет го­раз­до лег­че, чем сеп­ти­чес­кая фор­ма, ко­то­рая раз­ви­лась у взрос­лых. Вы все за­ра­зи­лись от кос­ти, ко­то­рая, как ты опре­де­лил, при­над­ле­жа­ла ко­ро­ве. Но ты, ко­неч­но, не мог знать, что жи­вот­ное ког­да-то дав­но па­ло от си­бир­ской яз­вы и бы­ло нег­ра­мот­но за­хо­ро­не­но без об­ра­бот­ки тру­па и мо­ги­лы хлор­ной из­вестью. Спо­ры этой бо­лез­ни на ске­ле­те и шерс­ти мо­гут со­хра­нять­ся в зем­ле сто и бо­лее лет. Ког­да ры­ли кот­ло­ван под во­дох­ра­ни­ли­ще, то о ве­ро­ят­ных ско­то­мо­гиль­ни­ках или еди­нич­ных за­хо­ро­не­ни­ях пав­ших от си­бир­ской яз­вы до­маш­них жи­вот­ных власть как-то не ду­ма­ла… Вот так-то…

И ещё ска­жу те­бе, Ар­тём: ты толь­ко не па­ни­куй и ни­че­го са­мос­то­я­тель­но не пред­при­ни­май. Как толь­ко мы за­кон­чим раз­го­вор я по­зво­ню сво­е­му кол­ле­ге, глав­но­му ве­те­ри­нар­но­му вра­чу ва­ше­го рай­о­на, со­об­щу ему о Тре­зо­ре и тво­ей бо­лез­ни. Он, в свою оче­редь, сроч­но свя­жет­ся с об­ласт­ным от­де­лом здра­во­ох­ра­не­ния. А ты не за­будь рас­по­ря­дить­ся, что­бы охра­на от­кры­ла ка­лит­ку и про­пус­ти­ла вра­чей в дом. Ког­да вы­пи­шешь­ся из боль­ни­цы, дай мне знать. Од­ним сло­вом, па­рень, не вол­нуй­ся. Те­бя спа­сут, так как те­бе ещё не позд­но вво­дить про­ти­во­си­би­ре­яз­вен­ный им­му­ног­ло­бу­лин и ан­ти­био­ти­ки… Мо­гу твёр­до за­ве­рить, про­гноз бо­лез­ни у те­бя бла­гоп­ри­ят­ный. Жить бу­дешь…



P. S. Ар­тёма, за­бо­лев­ше­го си­бир­ской яз­вой, опыт­ные вра­чи го­су­дар­ст­вен­ной ин­фек­ци­он­ной боль­ни­цы вы­ле­чи­ли. От­ца и бе­ре­мен­ную Аг­нес­су спас­ти не уда­лось. Во­вре­мя по­ста­вить ди­аг­ноз, опре­де­лить дав­но за­бы­тую гроз­ную ин­фек­цию, пе­ре­да­ю­щу­ю­ся че­ло­ве­ку спо­ра­ми от боль­ных си­бир­ской яз­вой жи­вот­ных или, как в на­шем слу­чае, от ис­тлев­ших остан­ков круп­но­го ро­га­то­го ско­та, для ме­ди­ков плат­ной ме­ди­цин­ской служ­бы ока­за­лось не­по­силь­ной за­да­чей. От­сю­да и при­ме­нён­ное ими пал­ли­а­тив­ное ле­че­ние…

Что же ка­са­ет­ся Тре­зо­ра, то с ним де­ла об­сто­я­ли сквер­но. Со­бак и дру­гих жи­вот­ных, боль­ных осо­бо опас­ны­ми для че­ло­ве­ка за­раз­ны­ми бо­лез­ня­ми, по дейст­ву­ю­щим ве­те­ри­нар­ным пра­ви­лам, ле­чить бы­ло стро­го-на­стро­го за­пре­ще­но. На этом ос­но­ва­нии ве­те­ри­на­ры с по­мощью силь­но­дейст­ву­ю­ще­го снотвор­но­го пре­па­ра­та Тре­зо­ра вы­нуж­ден­но усы­пи­ли. В спе­ци­аль­ной плас­ти­ко­вой гер­ме­тич­ной упа­ков­ке его труп от­пра­ви­ли на кре­ма­цию.

Выз­до­ро­вев­ший и опра­вив­ший­ся от бо­лез­ни Ар­тём пол­ностью из­ме­нил свои ма­жор­ные взгля­ды на жизнь. Рос­сий­ский на­род он пе­ре­стал счи­тать от­ста­лы­ми тан­за­ний­ца­ми. Особ­няк пос­ле про­ве­дён­ной са­ни­тар­ной служ­бой двух­ра­зо­вой дез­ин­фек­ции был про­дан на аук­ци­о­не. Средст­ва от про­да­жи до­ма юно­ша на­пра­вил в фонд де­тей-си­рот. Ведь те­перь он был то­же круг­лым си­ро­той. Не­за­кон­но за­хва­чен­ную алч­ным от­цом из­лиш­нюю тер­ри­то­рию у са­мой кром­ки во­ды сын добро­воль­но вер­нул го­су­дар­ст­ву. Со­бак он боль­ше не за­во­дил.