Ан­троп­ка

На са­мом краю Зем­ли си­дел оди­но­кий миш­ка. Он све­сил свои ма­лень­кие плю­ше­вые лап­ки с края пла­не­ты, за­про­ки­нул го­ло­ву, рас­смат­ри­вая не­бо­свод, гус­то усы­пан­ный звёз­да­ми. Там, на­вер­ху, в не­по­сти­жи­мых глу­би­нах про­те­ка­ла своя не­до­ся­га­е­мая жизнь. В эти мо­мен­ты он пы­тал­ся по­нять: ко­му и за­чем под­ми­ги­ва­ют звёз­ды. А ког­да ми­мо не­го про­ле­та­ла ма­лень­кая звёз­доч­ка, на­чи­нал ра­дост­но бол­тать лап­ка­ми и звон­ко сме­ять­ся. Миш­ка не ста­рал­ся их пой­мать, хоть они и мель­ка­ли иног­да со­всем близ­ко. Ведь в по­го­не за па­да­ю­щей звез­дой мож­но бы­ло по­те­рять рав­но­ве­сие и…

Ан­троп­ка — так зва­ли мед­ве­жон­ка — был очень осмот­ри­те­лен. Он по­ни­мал, что если упа­дёт, то уже со­всем-со­всем и на­всег­да оста­нет­ся один. Там, в чёр­ной меж­з­вёзд­ной пус­то­те, он пре­вра­тит­ся в льдин­ку, ко­то­рую уже ни­кто и ни­ког­да не смо­жет ото­греть. Мед­ве­жо­нок Ан­троп­ка по­след­нее вре­мя при­хо­дил на край зем­ли и ждал се­вер­ное си­я­ние. К со­жа­ле­нию, оно бы­ва­ло не час­то, но ког­да не­бо­свод взры­вал­ся раз­но­цвет­ны­ми вспо­ло­ха­ми, миш­ка за­бы­вал о сво­ём оди­но­чест­ве. Он мыс­лен­но па­рил в этих цвет­ных пуль­са­ци­ях пре­крас­но­го. Но се­год­ня се­вер­но­му си­я­нию, ви­ди­мо, бы­ло со­всем не до тан­цев в тём­ном не­бе, да ещё на са­мом краю зем­ли.

Мед­ве­жо­нок по­смот­рел по сто­ро­нам и уже со­брал­ся ид­ти, как его вни­ма­ние при­влек­ла яр­кая точ­ка в не­бе. Она рос­ла, ста­но­вясь всё яр­че и яр­че. Миш­ка от­крыл рот и за­во­ро­жён­но смот­рел на при­бли­жа­ю­щу­ю­ся ко­ме­ту. Во­круг неё стру­ил­ся свет, а её хвост, слов­но шлейф под­ве­неч­но­го платья, ис­крил­ся и пе­ре­ли­вал­ся. Ан­троп­ка по­нял, что ко­ме­та про­ле­тит так близ­ко от края Зем­ли, что её мож­но бу­дет схва­тить. Он не­ук­лю­же под­нял­ся, гля­дя на рас­ту­щую на гла­зах ко­ро­ле­ву ко­мет. Она уже бы­ла со­всем близ­ко, вот-вот чирк­нет по са­мо­му краю пла­не­ты. Миш­ка встал на цы­поч­ки, по­тя­нул­ся к ней. Вот-вот его мяг­кие плю­ше­вые лап­ки под­хва­тят чу­дес­ную ко­ме­ту — и его путь боль­ше не бу­дет так тё­мен и оди­нок. Ведь те­перь она бу­дет све­тить для не­го. Ко­ме­та скольз­ну­ла по са­мо­му краю лап­ки, мед­ве­жо­нок по­дал­ся впе­рёд, что­бы ухва­тить её хо­тя бы за хвост и…

И он не удер­жал­ся на кру­том краю Зем­ли. Мед­ве­жо­нок по име­ни Ан­троп­ка со­рвал­ся в без­дон­ную чёр­ную про­пасть, ис­ты­кан­ную хо­лод­ной пуль­са­ци­ей звёзд. Он был по­те­ряш­кой: все эти го­ды он дол­го-дол­го ис­кал свой дом, по­ка не при­шёл сю­да — на са­мый край зем­ли, где сре­ди хо­лод­ных и бес­чувст­вен­ных звёзд ра­дост­но пе­ре­ли­ва­лось все­ми цве­та­ми ра­ду­ги се­вер­ное си­я­ние. Вот и сей­час оно при­шло по­ра­до­вать оди­но­ко­го миш­ку. Се­вер­ное си­я­ние рас­ки­ну­ло раз­но­цвет­ные крылья и, по­смот­рев вниз, очень рас­стро­и­лось, не уви­дев мед­ве­жон­ка на ше­ро­хо­ва­том крае пла­не­ты. В тот же миг крас­ки си­я­ния по­блек­ли, вы­цве­ли, став блед­ны­ми и сла­бо мер­ца­ю­щи­ми, а за­тем и во­все ис­чез­ли, рас­тво­рив­шись в ноч­ном не­бе на са­мом краю Зем­ли…

Кон­стан­тин

Кон­стан­тин стра­дал ред­кост­ной фиг­нёй. Сам по­ни­мал, что ина­че это увле­че­ние не на­зо­вёшь, но упор­но про­дол­жал де­лать фиг­ню и от это­го стра­дать. По­су­ди­те са­ми: он раз­ра­бо­тал те­о­рию од­но­го шнур­ка — это ког­да в те­че­ние дня раз­вя­зы­ва­ет­ся один и тот же шну­рок. На прак­ти­ке те­о­рия не под­твер­ди­лась, но Кон­стан­тин еже­днев­но от­сле­жи­ва­ет и по­ме­ча­ет в блок­нот, ка­кой шну­рок, ког­да и где раз­вя­зал­ся. Из этой ста­тис­ти­ки ста­ла об­ра­зо­вы­вать­ся но­вая те­о­рия. Те­о­рия гео­раз­вя­зы­ва­е­мос­ти шнур­ков… но по­ка что она на­хо­дит­ся в ста­дии раз­ра­бот­ки. Или вот ещё од­на те­о­рия, так же по­ка­зав­шая свою не­со­сто­я­тель­ность: если у вас под ру­кой толь­ко ве­ло­си­пед, а вам нуж­но сроч­но что-то за­пи­сать (на­при­мер, но­мер те­ле­фо­на), то мож­но это сде­лать ве­ло­си­пед­ны­ми ши­на­ми, ин­тен­сив­но ело­зя по ас­фаль­ту. Чёр­ный след, остав­ля­е­мый ре­зи­ной, мо­жет стать не­ки­ми чер­ни­лами, а ас­фальт за­пис­ной книж­кой…

Над Кон­стан­ти­ном под­сме­и­ва­лись его кол­ле­ги из ин­сти­ту­та, а суп­ру­га по­сто­ян­но его пи­ли­ла:
⁃ Ну ты же взрос­лый че­ло­век, пре­по­да­ёшь в ин­сти­ту­те, а за­ни­ма­ешь­ся ка­кой-то…
⁃ Сол­ныш­ко, толь­ко не вы­ра­жай­ся при ре­бён­ке!

Она мах­ну­ла на не­го тряп­кой, с по­мощью ко­то­рой толь­ко что уби­ра­ла со сто­ла, и крош­ки, по­доб­но груп­пе па­ра­шю­тис­тов, у ко­то­рых не рас­кры­лись па­ра­шю­ты, упа­ли на пол. Кон­стан­тин на­гнул­ся, раз­гля­ды­вая вы­пав­шее из тряп­ки. За­тем он на­чал про­во­дить не­ви­ди­мые ли­нии, что­бы уви­деть при­чуд­ли­вый гео­мет­ри­чес­кий ри­су­нок, об­ра­зо­ван­ный крош­ка­ми…
⁃ Кос­тя! Ты что, опять на­чал?!.

Он убе­жал. Бо­ро­да­тый, груз­ный, он клял­ся се­бе, что бро­сит всю эту га­ли­матью. По­ку­пал сбор­ные мо­де­ли, со­би­рал мар­ки, иг­рал на вал­тор­не, но всё бы­ло тщет­но, он вновь и вновь воз­вра­щал­ся к сво­е­му стран­но­му хоб­би.

А на дру­гом кон­це го­ро­да, в ста­ром до­ме, ко­то­рый на­хо­дит­ся воз­ле же­лез­ной до­ро­ги, при­ко­ван­ный к по­сте­ли серь­ёз­ной трав­мой, ле­жит маль­чик. Ро­ди­те­ли уха­жи­ва­ют за ним, и их не по­ки­да­ет на­деж­да на его выз­до­ров­ле­ние. Да и он сам на­де­ет­ся и ве­рит, но сей­час ему при­хо­дит­ся ле­жать и слу­шать, как с гро­хо­том мчат­ся же­лез­но­до­рож­ные со­ста­вы, ви­деть в ок­но, как под­рас­та­ю­щие сверст­ни­ки ка­та­ют­ся на ве­ло­си­пе­дах и са­мо­ка­тах или прос­то бе­га­ют, иг­рая в до­го­нял­ки… Он час­то пла­чет, от­то­го что дет­ст­во про­но­сит­ся ми­мо не­го, слов­но по­езд. Раз­но­цвет­ные ва­го­ны мель­ка­ют, как дни за ок­ном, и гу­док, как про­щаль­ный крик, ко­то­рый рас­та­ет в хо­лод­ном воз­ду­хе ран­не­го ут­ра… Но маль­чик точ­но зна­ет, что есть боль­шой взрос­лый че­ло­век, ко­то­рый вол­шеб­ным об­ра­зом слы­шит или чувст­ву­ет его, и тот че­ло­век вы­пол­ня­ет за маль­чи­ка все его не­обыч­ные дет­ские при­дум­ки, и это за­став­ля­ет маль­чи­ка ве­рить и на­де­ять­ся, что всё бу­дет хо­ро­шо — и он по­пра­вит­ся.

Кон­стан­тин на­ло­вил в бан­ку круп­ных куз­не­чи­ков и, не­за­мет­но от же­ны, при­нёс их до­мой. Его осе­ни­ла од­на идея. Он ре­шил сде­лать мо­ни­то­ринг ак­тив­нос­ти куз­не­чи­ков при про­смот­ре чет­вёр­то­го эпи­зо­да «Звёзд­ных войн»…